Работа в рамках функционально-коммуникативной лингводидактической модели языка [Амиантова и др. 2001] привела нас к необходимости выделять в языке четыре уровня: 1) содержательный, 2) формальный, 3) коммуникативный [Безяева 2004] и 4) уровень языковых механизмов. Каждый из уровней, как представляется, имеет свои подуровни, свою структуру и свои средства выражения. Между уровнями нет жёстких границ, зоны пересечения очень обширны.

Содержательный Уровень (содержательное пространство) отражает национальную языковую картину мира и обеспечивает как диктумное содержание наших речевых построений, так и национально детерминированные системы модусных смыслов. Основное средство его выражения – лексикон данного языка в определённых грамматических формах и синтаксических построениях (см. синтаксические классификации лексики [Всеволодова 2000]) – вот уже неизбежная и обширнейшая зона пересечения уровней, – и его фразеология.

Уровень Формальных, Или Грамматических средств Обеспечивает как функционирование лексики в речевых построениях (лексика вне грамматики не функционирует), так и с не меньшей силой, нежели в лексике и фразеологии, выражение языковой картины мира и концептосферы носителей данного языка. Он включает традиционно выделяемые в наших языках подуровни: фонетику, морфологию, синтаксис. Словообразование мы относим не к морфологии, а к лексике [Усикова 2005], и это подуровень зоны пересечения содержательного и формального уровней. При всей своей традиционности этот уровень ещё далеко не изучен. Практика показала непроработанность многих фундаментальных аспектов всех его подуровней.

Коммуникативный Уровень содержит системы возможных для данного языка коммуникативных задач и способов их решения. Как и для уровня содержательного, предстоит выявить структуру этого уровня, его

Единицы, системы смыслов – классов или категорий коммуникативных задач, решаемых при продуцировании речи; а их набор различен в разных языках. Этот аспект один из труднейших. Основная материальная единица этого уровня – текст: от однословной телеграммы, диалога до научной монографии и романа, в единстве с внеязыковыми условиями его реализации – дискурсом. Одно из основных средств выражения – интонация в конъюнкции с синтаксисом высказывания.

Уровень Языковых механизмов Обеспечивает и «конструирует» как самоё информативную, так и другие функции языка. Это – аспект функционирования языка как единой структуры и правил продуцирования речи. Сейчас нам известны два класса таких механизмов: Коррекционные , отвечающие за смысловую и формальную правильность нашей речи, и Коммуникативные , обеспечивающие решение важных для говорящего коммуникативных задач [Всеволодова 2000]. Возможно, есть и другие механизмы.

Можно сказать, что три последних уровня обеспечивают оптимальную реализацию уровня содержательного, а тот, в свою очередь, есть основа существования, «смысловое тело» – и в этом плане нечто материальное – всех других уровней. И этот уровень уже с первой половины прошлого века постоянно находится в поле внимания лингвистов, сначала в виде логических (понятийных) категорий , [Есперсен 1958, 57-62 ], [Мещанинов 1945], а затем и в виде более конкретных единиц. Говоря о логических категориях, нельзя не выделить концепцию И. И. Мещанинова, который в отличие от Ф. Брюно и О. Есперсена показал глубочайшее, в каждом языке (или типе языков) своё проникновение логических категорий в самоё структуру, грамматику языка (Это легко увидеть, сравнив названные выше работы О. Есперсена и И. И. Мещанинова). Именно на концепции И. И. Мещанинова и базируются подходы наших лингвистов к изучению содержательного уровня языка, что позволяет подойти к описанию языка «от смысла» с учётом его теснейшей связи с грамматикой.

Заметим, что подход «от смысла» впервые практически реализовали в конце 40-х – начале 50-х г. г. прошлого века преподаватели русского языка как иностранного, отказавшись от линейного (по частям речи) представления русской грамматики инофонам. Они шли от потребностей практики (обеспечение для инофона активного и многофункционального пользования языком непосредственно в процессе изучения языка, а не в отдалённой перспективе), от осознания того, что далеко не все смыслы и значения, передаваемые нашими словами и формами, укладываются в сознание инофона, и что, соответственно, соотношение этих смыслов и значений должно стать объектом сопоставительного изучения. Поэтому предложенная А. В. Бондарко в 60-е г. г. теория функционально-семантических полей (ФСП) [Бондарко 1967] дала нашему подходу теоретическую базу и была не просто «взята на вооружение», но и прошла многолетнюю проверку как в практике преподавания (что не означает изучения ФСП как единицы языка на уроках), так и в многочисленных теоретических исследованиях, выполненных в рамках данной модели языка (см. об этом в [Всеволодова 2000]). Это показало объяснительную силу теории ФСП и её несомненную научную ценность. Адекватность этой теории в рамках и других моделей и направлений в полной мере подтвердилась в фундаментальном труде «Теория функциональной грамматики» 1988 – 1996 г. г. (ТФГ) под ред. А. В. Бондарко (далее [Бондарко, ТФГ, 1]). Некоторые теоретические положения были уточнены, а другие впервые сформулированы А. В. Бондарко во «Введении» к этой работе [Бондарко, ТФГ, 1, 9-39 ]. Следует отметить также выход сборника «Проблемы Функциональной грамматики. Полевые структуры». – С-Птб, 2005, (далее [ПФГ 2005]). Говоря выше о более конкретных, нежели логические категории, единицах в рамках содержательного уровня языка, я имела в виду именно ФСП как национально детерминированную реализацию понятийных категорий в каждом конкретном языке .

Описание категорий времени, пространства, причины в целях преподавания русского языка инофонам [Всеволодова 1975], [Всеволодова, Владимирский 1982], [Всеволодова, Ященко 1988], [Котвицкая 1990], [Лебедева 2005], [Жданова 1998], [Панков 2005] и др., равно как исследования, проводившиеся в более широком аспекте, безотносительно к преподаванию, выявили некоторые особенности в структуре и типах ФСП, релевантные для характеристики ФСП в рамках названной выше модели языка и, думается, в рамках общей концепции поля, что, в свою очередь, позволяет нам предложить некоторые коррективы как к уже имеющимся описаниям типов и структуры ФСП, так и к нашим собственным положениям, высказанным ранее, например, в [Всеволодова 2000]. Мы опираемся при этом на высказанное А. В. Бондарко положение о том, что «Разработка теоретических оснований функциональной грамматики имеет поисковый характер. Предлагаемое истолкование принципов грамматического описания и системы исходных понятий представляет собой концепцию, рассчитанную на уточнение и развитие в ходе последующих исследований функциональной ориентации» [Бондарко, ТФГ, 1, 38 ]. Именно с этих позиций мы хотим обсудить некоторые интересующие нас положения. Объектом обсуждения в данной статье являются следующие вопросы:

2. Функционально-семантическое поле и функционально-семантическая категория. 1. Поле и категория. Структура поля и структура категории Определение ФСП как семантических категорий, рассматриваемых «вместе с комплексом

Разноуровневых средств их выражения в данном языке» [Бондарко, ТФГ, 1, 31 ] принципиально важно,

Поскольку представляет органическое для языка единство двух, казалось бы, взаимоисключающих структур – поля и категории1. Вместе с тем, поскольку основой формирования ФСП является его содержательный аспект, для нас так же принципиально важно выделение этого аспекта именно как категории, то есть, системы оппозиций разного уровня, что, по-моему, объясняется спецификой человеческого разума: для объективации наблюдаемых явлений мы должны их определённым образом организовать, категоризовать. Что касается структуры поля, то это общая для мироздания структура (ср. поле гравитации, электрическое поле и под.). Поэтому попытаемся разграничить такие понятия, как поле и категория, в частности, функционально-семантическое поле и функционально-семантическая категория (ФСК), которые в [Всеволодова 2000, 76 -77 ] не разграничиваются, хотя эти единицы предполагают принципиально различные типы структурирования.

Функционально-семантическое поле "истинность" в англоязычной афористике (на примере гномических высказываний)

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ "ИСТИННОСТЬ" В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ АФОРИСТИКЕ (НА ПРИМЕРЕ ГНОМИЧЕСКИХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ)

Предметом нашего исследования являются англоязычные афоризмы, которые, согласно современному афористоведу Дж. Гири, входят в так называемый гномический корпус высказываний 1 . Смысл, который вкладывают авторы изречений в афоризмы, максимы, сентенции, суждения парадоксального характера и который передается в определенных семантических типах предложения, «То, что я говорю, правильно». Как следствие, пресуппозиция `просвещение" обусловливает популярность афористического жанра в наши дни, когда люди из-за недостатка времени предпочитают получать максимум информации в минимальном объеме. В результате возрастает интерес к разного рода сборникам житейской мудрости, путеводителям на жизненном пути, в которых можно найти наставление или совет в любых обстоятельствах. Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров, изучая афористику в лингвострановедческом аспекте, предлагают использовать термин `афористический уровень языка 2 .

Альтернативой уровневой модели системы языка применительно к материалу исследования представляется нам полевая модель.

Г. С. Щур определил поле как способ существования и группировки лингвистических элементов с общими инвариантными свойствами 3 . Подробнее излагает свое видение проблемы «поля» А. М. Кузнецов в словарной статье, где он описывает поле как «совокупность языковых (главным образом, лексических) единиц, объединенных общностью содержания (иногда также общностью формальных показателей) и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений» 4 . На наш взгляд, то, что должно объединять все разновидности афористического фонда, естественным образом следует из семантической пресуппозиции `просвещение", а именно категориальная ситуация в сфере модальности императивная ситуация. А. В. Бондарко трактует ее как «типовую содержательную структуру, основными элементами которой являются: субъект волеизъявления (С1), субъект-исполнитель (С2), предикат, раскрывающий содержание волеизъявления, исходящего от С1 и обращенного к С2: каузируется действие (в широком смысле), направленное на преобразование пока ирреальной ситуации в ситуацию, которая по замыслу говорящего должна стать в результате каузируемого действия реальной» 5 . Особое значение в нашем случае приобретает и признак бенефактивности, обязательный элемент императивной ситуации 6 . Речь идет о предполагаемой пользе, которая прогнозируется адресантом, и в процессе преобразования, описанного выше, может быть извлечена как говорящим, так и адресатом. Первый выражает свое ценностную ориентацию, а второй ее усваивает, но ввиду гномического (вневременного) характера высказываний «предписание» существует в «потенциально-актуализируемой форме, то есть констатируется необходимость и целесообразность всегда поступать определенным образом» 1 . Например: The art of leadership is saying no, not yes. It is very easy to say yes. Tony Blair.

При этом на передний план выдвигается не собственно императивность, а оценочность 1: «правильно, хорошо, целесообразно сделать так, а не иначе». А. В. Бондарко относит такой тип императивной ситуации к периферийным. Тем не менее, и те, и другие вы-сказывания являются репрезентантами ФСП `истинность" как элемента семантической категории модальности.

Отечественные грамматисты отмечают связь функционально-семантического поля с речевым актом 8 . Действительно, выбор языковых средств соответствует смысловой направленности высказывания, «языковое представление конкретных смыслов регулируется определенными константами семантическими категориями, выступающими в тех или иных вариантах, обусловленных лексически и грамматически» 8 . Другими словами, в прагматическом аспекте афористические микротексты наиболее целесообразно рассматривать в свете полевой модели системы языка.

Что касается отношений между конституентами внутри гномологического блока, то мы предлагаем рассмотреть их с позиций теории инвариантности, родоначальником которой принято считать Р. Якобсона, который использовал вариантно-инвариантный подход в фонологии. Под инвариантом в данной работе понимается «абстрактное обозначение одной и той же сущности в отвлечении от ее конкретных модификаций вариантов» 9 . По мнению авторов «Афористики», родоначальником понятий `афоризм", `максима" и других может быть понятие `изречение" 10 . В справочных изданиях изречение формулируется как «законченное выражение определенного, преимущественно философского или практически-морального смысла в пределах минимального интонационного (фраза, период) или метрического (строфа) единства» 11 . На наш взгляд, очень точно называть изречение «формулой, в которой сконцентрирован социальный опыт целой исторической формации», в то время как появление афоризма сопровождается «заметной текучестью социального быта и высокой степенью развития индивидуальности» 11 . Отсюда зачастую анонимный характер изречения или приписываемое ему авторство, в афоризмах же, как уже указывалось ранее, ярко выражена личность автора. Для сравнения приведем пример изречения A man S home is his castle и афоризма Home is the girl S prison and the woman S workhouse. G. B. Shaw.

Однако назидание, наставление всегда (часто настолько эксплицитно, что приближается к трюизму) присутствует в изречении, и это, несомненно, роднит его с афоризмом. Нам представляется возможным рассматривать изречение как инвариант по отношению к афоризму, который унаследовал от первого такие характеристики, как краткость, вневременность и дидактичность. Например, Knowledge may have its purposes, but guessing is always more fun than knowing. W. A. Auden.

Афоризм же может быть прототипом по отношению к собственно афоризмам, максимам и сентенциям, то есть «наиболее характерным случаем» 12 среди прочих вариантов.

А. В. Бондарко выделил признаки, существенные для характеристики понятия `прототип" в свете полевой теории языка, а именно:

• 1) наибольшая специфичность концентрация специфических признаков данного объекта, «центральность», в отличие от разреженности таких признаков на периферии (в окружении прототипа);
• 2) способность к воздействию на производные варианты, статус «источника производности»;
• 3) наиболее высокая степень регулярности функционирования рассматриваемых языковых средств признак возможный, но не обязательный 13 .

Здесь нам представляется актуальным замечание Дж. Лакоффа относительно эмпирических исследований сторонников теории прототипов (Берлин, Рош, Хун, Мервис, Б. Тверски): речь идет о базовом уровне взаимодействия человека с внешним окружением, которые определяется специфическим основанным на гештальтах восприятием, ментальной образностью и двигательной активностью. На этом уровне, по мнению Лакоффа, человек действует наиболее успешно, эффективно, и именно на этом уровне структурируется его опыт до концептуального осмысления действительности (до формирования концептуального опыта) 14 .

Благодаря характерным свойствам афоризма как прототипа гномологического корпуса высказываний (а в данной работе ими являются глубина или философский характер, краткость, нетривиальность суждения), читатель, прежде всего, переживает легкий «шок» от того, что в его ментальное пространство вторгается новое свежее видение действительности и накладывается на все то, что было в этом пространстве до этого, а именно:

• - непосредственно данная нам реальность
• - так, как мы ее понимаем;
• - вымышленные ситуации, ситуации, изображенные на картинах, представленные в фильмах и т. д.;
• - прошлое или будущее ситуаций так, как мы их понимаем;
• - гипотетические ситуации;
• - сфера абстрактных категорий 14 .

Рассмотрим перечисленное на конкретном примере:

Keep away from people who try to belittle your ambitions. Small people always do that, but the really great make you feel that you, too, can become great. M. Twain.

Непосредственно данная реальность стереотип, что со всеми надо «дружить».

Вымышленные ситуации примеры из литературы и кинематографа, проповедующие помощь морально слабым.

Прошлое или будущее ситуаций рефлексия по поводу личного опыта на эту тему в прошлом и будущем.

Гипотетические ситуации размышления из области «возможных миров», то есть, например, как бы сложилась жизнь человека, окажись он рядом с личностью сильнее / слабее себя.

Итак, инвариантом афористики в целом является изречение, которое является родоначальником как афористических высказываний, так и пословиц, и крылатых выражений, и любых воспроизводимых законченных фраз.

Как отмечает Т. В. Левина, «если под вариантностью понимается представление о разных способах выражения какой-либо языковой сущности как о ее модификации, разновидности или как об отклонении от некоторой нормы, тогда то, что видоизменяется, понимается как некоторый образец, эталон или норма, а вариант как модификация этой нормы или отклонение от нее. В этом случае оппозиция “вариант инвариант” не вводится» 15 .

`Образец", `эталон", `норма" в данном исследовании любой из этих терминов применяется к афоризму как носителю протипических признаков в отношении собственно афоризма, максимы и сентенции. В свете полевой теории языка мы предлагаем понимать афоризм-прототип как интенсионал или ядро, центр поля `истинность", в то время как отличительные черты сентенции или максимы будут находиться на периферии данного поля. Нашу гипотезу подтверждает рассуждение Р. В. Лангаккера, который, характеризуя протипическую модель, в которой категория определяется через прототип, то есть схематичное представление ее типичных представителей, подчеркивает, что соответствующая прототипу сущность относится к центральным членам категории. Отличающиеся от прототипа сущности могут быть причислены к категории в качестве ее периферийных элементов в том случае, если они в некоторых отношениях сходны с прототипом. Противопоставление центральных и периферийных членов категории формирует ее внутреннюю структуру. Членство в категории оказывается относительным, оно зависит от удаленности элемента от прототипа» 16 .

В различных исследованиях, посвященных афоризмам как языковым явлениям, указывались их ключевые характеристики в диахроническом, лингвокультурологическом, фразеологическом, лексико-грамматическом, семантико-синтаксическом, стилистическом, функциональном аспектах. На основе исследований, выполненных О. А. Дмитриевой, Т. И. Манякиной, Е. Ю. Вагановой, В. Ю. Васечко и др., были выявлены наиболее характерные признаки афоризма как прототипа афористических высказываний, которые и будут, по нашему мнению, составлять ядро ФСП `истинность" в гномологическом корпусе английского языка. Это краткость, завершенность, глубина мысли, нетривиальность, наличие автора. Например, The friendships which last are those wherein each friend respects the other"s dignity to the point of not really wanting anything from him. C. Connolly.

Периферийными же параметрами ФСП `истинность" предлагается считать:

философичность, дефинитивность, генерализованный характер семантических категорий и эти признаки будут свидетельствовать о том, что перед нами собственно афоризмы. Например: Action is consolatory. It is the enemy of thought and the friend of flattering illusions. J. Conrad; The human self defines itself and grows through love and work.

постулативность (категоричность), эксплицитно выраженная авторизованность, то есть содержательно-концептуальная информация ярко окрашена субъективнооценочным значением 11 (термины И. Р. Гальперина) данные характеристики представляются нам серьезными основаниями для того, чтобы выделить в отдельную группу максимы. Например: No man in his heart is quite so cynical as a well-bred woman. W. S. Maugham; I"ve learned that warmth, kindness and friendship are the most yearned commodities in the world. The person who can provide them will never be lonely.

преобладание императивной ситуации над оценочной на синтаксическом уровне условие, при котором афористическое высказывание получает право называться сентенцией. Например: Remember that when it really comes down to it, few things are worth getting upset about; Don"t worry about avoiding temptation...as you grow older, it will avoid you. W. Churchill.

Другими словами, в первой группе находит свое оптимальное выражение экзистенциальная и гномическая категориальные ситуации ФСП `истинность", во второй квалитативная, а в третьей императивная на синтаксическом уровне. Случаи же конвергенции этих ситуации реализуются в aфористических высказываниях, которые на данном этапе остается именовать просто афоризмами.

англоязычный афоризм гномический изречение

Примечания

• 1 A Blog by James Geary. URL: http://www. j amesgeary.com/gnomology.php.
• 2 Верещагин, Е. М. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного / Е. М. Верещагин,

В. Г. Костомаров. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Рус. яз., 1976. С. 50.

• 3 См.: Щур, Г. С. Теории поля в лингвистике / предисл. М. М. Маковского. Изд. 3-е. М. : Книж. дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 264 с.
• 4 Кузнецов, А. М. Поле // Языкознание / гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е (репр.) изд. «Лингвистического энциклопедического словаря» 1990 г. М. : Большая Рос. энцикл., 1998. С. 380-381.
• 5 Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л. : Наука. Ленингр. отд-ния, 1990. С. 80.
• 6 Акимова, Т. Г. Бенефактивность и способы ее выражения в английских императивных высказываниях // Функциональнотипологическое направление в грамматике. Повелительность: тез. докл. конф. Л., 1988. С. 7-9.
• 7 Теория функциональной грамматики. С. 86.
• 8 Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. СПб. : Наука, 2000. С. 22.
• 9 Солнцев, В. М. Вариантность // Языкознание. С. 80-81.
• 10 Федоренко, Н. Т. Афористика / Н. Т. Федоренко, Л. И. Сокольская. М. : Наука, 1990. С. 107.
• 11 Фундаментальная электронная библиотека. Русская литература и фольклор. Литературная энциклопедия. URL: http://feb-web.ru/feb/ litenc/encyclop/le4/le4-4401.htm.
• 12 Comrie, B. Tense. Cambridge etc., 1985. P. 19.
• 13 Бондарко, А. В. Теоретические проблемы русской грамматики. СПб., 2004. С. 128-129.
• 14 Лакофф, Дж. Когнитивное моделирование. URL: http://kosilova.textdriven.com/narod/stu- dia2/lakoff.htm.
• 15 Левина, Т. В. Инвариант в языкознании и теория инварианта в языке // Вестн. Казахст,Америк. свобод. ун-та. 2005. № 2. URL: http:// www.vestnik-kafu.info/journal/2/53/.
• 16 Cм.: Лангаккер, Р. В. Модель, основанная на языковом употреблении: пер. с англ. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1997. № 4. О данной работе говорится в тексте документа, см.: Бондарко, А. В. Указ. соч.
• 17 См.: Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. Изд. 4-е, стер. М. : КомКнига, 2006. 144 с.

Грамматика, ориентированная на описание закономерностей функционирования грамматических единиц, получила название функциональная грамматика. Функциональная грамматика рассматривает систему языковых средств разных уровней, служащих для выражения того или иного значения. В функциональной грамматике при описании языкового материала реализуется как подход «от формы – к содержанию», так и подход – «от содержания – к форме».

Функционально-семантическое поле – система разноуровневых средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их функций, базирующихся на определенной семантической категории. Примерами функционально-семантических полей являются поле аспектуальности, темпоральности, залоговости, локативности, персональности, залоговости, компаративности и др. ФСП включают не только грамматические единицы, грамматические классы и категории, но и относящиеся к той же семантической категории другие элементы. (Теория ФСП разрабатывается А.В.Бондарко и его учениками).

Понятие функционально-семантического поля опирается на теорию понятийных категорий. ФСП – двустороннее содержательно-формальное единство, формируемое грамматическими средствами данного языка (морфологическими и синтаксическими) вместе с взаимодействующими с ними лексическими, лексико-грамматическими, словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне. В отличие от грамматической категории здесь не принимается в качестве обязательного условия стандартность способов выражения.

В основе каждого ФСП лежит определенная семантическая категория (функционально-семантическая категория) – тот семантический инвариант (семантическая доминанта поля), который объединяет разноуровневые языковые средства и обусловливает их взаимодействие. Так, семантический инвариант аспектуальности, заключающейся в передаче характера протекания и распределения действий во времени, раскрывается в системе содержательных вариантов, включающих такие признаки, как ‘отношение к пределу’, ‘фазовость’ (обозначение начала, продолжения и завершения действия), ‘перфектность’, т.е. обозначение актуальности последствий действия.

Для структуры ФСП характерно соотношение центра и периферии. Ядром (центром) ФСП является единица языка, наиболее специализированная для выражения данной семантической категории. Обычно центром ФСП является та или иная грамматическая категория. Так, ядром ФСП аспектуальности в русском языке является категория вида. Ядро поля – это основное значение, которое в наименьшей степени зависит от контекста. В ядре концентрируются доминирующие элементы поля, наиболее специализированные, наиболее частотные. На периферии поля появляются контекстно-связанные значения. Например, форма прошедшего времени глагола в высказывании Я ему поверил входит в ядро поля прошедшего времени, а в высказывании Так я ему и поверил эта же форма, но уже не из центра этого поля, но с его периферии со значением ‘экспрессивного отрицания факта в будущем". Помимо моноцентрических (сильно центрированных) полей, базирующихся на грамматической категории (темпоральность, модальность и др.), существуют полицентрические (слабо центрированные) поля, опирающиеся на некоторую совокупность различных языковых средств. Примерами полицентрических ФСП в русском языке являются поля бытийности, состояния, субъектности, объектности, качественности, количественности, посессивности, локативности, причины, цели, условия, следствия и др.

Поля в разных языках, базирующиеся на одной и той же семантической категории, могут существенно различаться по своей структуре. Так, в славянских языках центром поля аспектуальности является грамматическая категория вида. В немецком языке нет категории вида как грамматической категории. Центром поля аспектуальности в немецком языке являются различные лексико-грамматические средства со значением предельности/непредельности действия.

В «артиклевых» языках (английском, немецком, французском, болгарском) центром ФСП определенности/неопределенности является артикль. В этих языках данное поле является сильно центрированным. В языках, не имеющих артикля, данное поле слабо центрированно, не имеет единого грамматического центра. В русском языке в этом поле используются такие средства, как местоимения, количественно-определительные прилагательные, слово один как показатель неопределенности, порядок слов, фразовая интонация и др. Например, в высказывании Из окна выглянул старик слово старик допускает различную семантическую интерпретацию относительно признака определенности/неопределенности в зависимости от его безударности (функция темы) или ударности (функция ремы). В высказывании Старик выглянул из окна слово старик допускает лишь одну интерпретацию (определенность) при нейтральной интонации.

Выделяются зоны пересечения полей (т.е. области взаимодействия семантических элементов разных полей). Например, поле аспектуальности пересекается с темпоральным и модальным полем.

Группировки функционально-семантических полей в данном языке образуют систему. Описание системы функционально-семантических полей того или иного языка осуществляется функциональной грамматикой. Важнейшая особенность функциональной грамматики заключается в том, что в ней разрабатывается комплексный, интегрирующий подход к анализу языковых явлений.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-16

УДК 415.21+415.22 ББК 81.2Р-2+81.Англ-2

Вишневский Алексей Сергеевич соискатель г. Брянск Vishnevsky Alexey Sergeevich

Структура функционально-семантического поля посессивности в русском и английском языках The Structure of the Functional-Semantic Field of Possessivity in the Russian and the English Languages

В настоящей статье на конкретном языковом материале рассматривается представление универсальной семантической категории посессивности в виде макрополя. Описывается структура микрополей, входящих в его состав. Выделяются компоненты ядра, ближней и дальней периферии. Определяется семантический объем посессивности.

Based on the original language data the given article regards presentation of the universal semantic category of posessivity as a macrofield. The structure of the microfields it consists of is described. The components of the nucleus, the close and distant periphery are pointed out. The semantic scope of possessivity is defined.

Ключевые слова: посессивность, функциональная грамматика, семантическая категория, функционально-семантическое поле.

Key words: possessivity, functional grammar, semantic category, functional-semantic field.

В рамках данной статьи посессивность рассматривается нами с позиций функциональной грамматики, для которой основополагающими являются понятия функционально-семантического поля (далее ФСП) и фунекционально-семантической категории (далее ФСК).

Научная новизна данной статьи заключается в том, что впервые предпринята попытка реализации комплексного сопоставительного подхода к описанию структуры ФСП посессивности в двух разноструктурных языках (русском и английском) на конкретном языковом материале (романе Б. Пастернака “Доктор Живаго” и его переводе на английский язык Максом Хейвордом и Манией Харари).

Теоретическая значимость состоит в возможности применения данных материалов к поаспектному описанию ФСП посессивности в указанных языках. Полученные результаты способствуют расширению и усовершенствованию теоретической базы функциональной грамматики, углубляют и детализируют

теорию функционально-семантических полей, а также вносят вклад в развитие сопоставительной семантики и теории перевода.

Практическая значимость состоит в том, что материалы данной статьи могут быть использованы при создании спецкурсов по функциональной грамматике, теории языка, теории и практике перевода, а также при обучении русскому и английскому языку как иностранным.

Говоря о ФСК посессивности, следует отметить, что на сегодняшний день в силу её сложности и неоднородности существуют несколько представлений о том, какие именно отношения считаются посессивными и образуют одноименную ФСК.

Одни лингвисты сводят семантику посессивности к значениям обладания, владения, тогда как другие склоняются к расширенному пониманию данной категории как связующего значения, реализующегося в сочетаниях самой различной семантики , . Так, Ф.Грубер включает в понятие посессивности любое отношение между двумя сущностями, более тесное, чем просто соположен-ность в пространстве В подобных толкованиях понятие посессивности почти совпадает с категорией-гиперонимом - реляционностью.

Говоря о посессивных значениях, К.Г. Чинчлей утверждает, что человек может быть представлен как обладатель не только каких-либо конкретных предметов - значение собственно обладания, - но и других объектов (в широком понимании), которые составляют его “био-культурную сферу” (термин Х. Зайлера ) - значение несобственно обладания .

По мнению Журинской, категория посессивности отражает реально существующие связи между предметами внешнего мира, отмеченные и категори-зированные нашим сознанием, например, отношения, выраженные оппозициями “свой/чужой”, “часть/целое”. Все языки обладают теми или иными средствами выражения семантики посессивности, однако не во всех языках определенные категориальные признаки находят регулярное формальное выражение. Например, значение неотторжимой принадлежности, грамматикализованное в

таких языках, как меланезийские , находит отражение и в русском языке , где подобные грамматические средства отсутствуют.

Учитывая многообразие оттенков посессивных отношений, представляется целесообразным согласиться с широким толкованием СК посессивности А.В. Бондарко, утверждающим, что посессивность как семантическая категория представляет собой языковую интерпретацию широкого круга отношений обладания, принадлежности, включая соотношение части и целого .

В соответствии с функциональной моделью грамматики семантическая категория реализуется в виде функционально-семантического поля. В данной статье под ФСП мы понимаем базирующуюся на определенной семантической категории группировку грамматических и лексических единиц, а также различных комбинированных средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций .

А.В. Бондарко и представители Санкт-Петербургской лингвистической школы выделяют два основных структурных типа ФСП: поля моноцентриче-ские и полицентрические. Первый тип выступает в двух разновидностях: а) мо-ноцентрические поля с целостным грамматическим ядром, т. е. опирающиеся па грамматическую категорию; к данной разновидности относятся такие поля, как темпоральность (центр - грамматическая категория времени); б) моноцен-трические поля с комплексным (гетерогенным) ядром, т. е. опирающиеся на комплекс взаимодействующих языковых средств, которые могут относиться к разным уровням системы языка (средств морфологических, синтаксических, лексико-грамматических); к данной разновидности относится, например, поле длительности.

Полицентрические поля, базирующиеся на некоторой совокупности различных языковых средств, характеризуются разбиением на несколько сфер, каждая из которых имеет свой центр и периферийные компоненты. Ядро в поли-центрических полях почти не выражено, в данном случае происходит пересечение нескольких ФСП, которые являются микрополями в семантическом единстве. Сюда А.В. Бондарко относит таксис, экзистенциональность, поле состоя-

ния, субъективность/объективность, определённость/неопределенность, поля уступки, причины, условия, следствия, сравнения, локативности и посессивно-сти, которое охватывает систему взаимодействующих средств данного языка, служащих для выражения посессивного отношения и его различных типов . Вслед за А. В. Бондарко будем считать, что поле посессивности является поли-центрическим.

Поле имеет особую структуру, в нем обычно выделяется ядро, центр и периферия, элементы которой могут входить в состав смежных полей, образуя таким образом плавные переходы и формируя целые полевые комплексы. Это происходит за счет того, что конституенты ядра обладают полным набором признаков, существенных для данного поля, а у элементов периферии не только отсутствуют некоторые характерные для поля признаки (ближняя периферия), но могут отмечаться признаки, присущие компонентам соседних полей (дальняя периферия). Центральная часть поля включает ядро и некоторую переходную зону между ядром и периферией, так как четкой границы между ними нет, также как и между смежными полями . Специфика полевого строения заключается именно в том, что, выделяясь по доминантным признакам, поля взаимодействуют в языке и речи, отчасти образуя резервные зоны друг для друга, создавая условия для гибкого, динамического функционирования языка.

Для исследования посессивности особенно существенно, что есть ФСП, обладающие полицентрической структурой; ФСП посессивности опирается на грамматические категории предикативности и атрибутивности, грамматический класс притяжательных прилагательных и другие неграмматические средства. Следовательно, представляется вполне оправданной трактовка посессивности как макрополя , в составе которого - поля нескольких уровней, микрополя, обладающие самостоятельными в рамках общей семантики планами содержания и выражения, но находящиеся в зависимости от занимаемого положения в отношениях частного и общего друг с другом .

В ФСП посессивности принято выделять два центра, что обусловлено различными способами отражения действительности - предикацией и атрибуцией,

связанными с соответствующими типами средств выражения посессивности -предикативными и атрибутивными. Атрибутивная и предикативная посессивность - это разные типы посессивных функций, которые обусловливают и разные типы языковых средств .

В зависимости от вышеупомянутых критериев и базируясь на принципе функциональной грамматики в ФСП посессивности выделяются атрибутивное и предикативное микрополя. Рассмотрим их структуру на конкретных языковых примерах.

I. В предикативном микрополе выделяются:

Ядро. Данный уровень представлен конструкциями, в которых эксплицитно представлены все элементы посессивной ситуации: посессор, объект обладания и посессивный предикат. Ядерные посессивные конструкции в отличие от периферийных не пересекаются с другими ФСП; посессивная сема выражается эксплицитно. Вычленяются:

a) Конструкции с глаголом “быть” в русском языке и глаголом “to have” в английском.

Теперь задним числом выяснилось, что у него была необычайная способность приобретать и сохранять знания, почерпнутые из беглого чтения [здесь и далее 7].

He had an unusual gift, it now appeared, for reading quickly and remembering the information he picked up [здесь и далее 15].

b) Конструкции с глаголом “иметь” в русском языке и глаголом “to have” в английском

Я знаю, как она была дорога вам. Но простите, имеете ли вы представление, как она вас любила?

1 know how much you loved her. But forgive me, have you any idea of her love for you?

c) Конструкции с глаголами обладания: “обладать / to possess”, “принадлежать / to belong” и др.

Этот человек должен был обладать каким-то даром, не

обязательно самобытным. Дар, проглядывавший во всех его движениях, мог быть даром подражания. Тогда все кому-нибудь подражали.

He must certainly, Yury thought, be possessed of a remarkable gift, but it was not necessarily the gift of originality. His talent, which showed itself in his every movement, might equally be one of imitation.

Дом, в котором холостой Тиверзин жил вместе с матерью и женатым младшим братом, принадлежал соседней церкви святой Троицы.

Tiverzin was unmarried and lived with his mother and his younger married brother. The tenements belonged to the neighbouring Church of the Holy Trinity.

Ближняя предикативная периферия. В предикативных конструкциях, которые принадлежат к ближней периферии, также присутствуют все три элемента посессивной ситуации, пересечения с другими ФСП отсутствуют. Однако в отличие от ядерных конструкций посессивная сема выражается имплицитно, т.е. для её экспликации требуется трансформация. Вычленяются:

a) Конструкции с посессивными актантами (глаголами типа “давать / to give”)

Да что говорят?Распустили народ. Баловство, говорят. С нашим братом нешто возможно?Мужику дай волю, так ведь у нас друг дружку передавят, истинный Господь. Ай заснули?

"What do you expect them to say? The peasants have got out of hand. They"ve been treated too well. That"s no good for the likes of us. Give the peasants rope and God knows we"ll all be at each other"s throats in no time. Get a move on there!"

b) Конструкции с глаголами утраты обладаемого: “потерять / to lose”.

Но ему было так хорошо после обморока, что он не хотел расставаться с этим чувством легкости и боялся потерять его. И он думал, что ничего страшного не будет, если он помолится об отце как-нибудь в другой раз.

But his fainting fit had left him with such a sense of lightness and well-being that he was unwilling to risk losing it, and it occurred to him that nothing much would happen if he prayed for his father another time.

c) Конструкции с предлогами “из / from”, “с / with”, “у / by” и др.

В поезде в купе второго класса ехал со своим отцом, присяжным поверенным Гордоном из Оренбурга, гимназист второго класса Миша Гордон, одиннадцатилетний мальчик с задумчивым лицом и большими черными глазами.

In a second-class compartment of the train which had stopped in the field across the river sat Misha Gordon ", who was travelling with his father, a lawyer from Orenburg. Misha was a boy of eleven with a thoughtful face and big dark eyes; he was in his second form at school.

Дальняя предикативная периферия. Это конструкции пограничной зоны, которые обладают имплицитной посессивной семой, но пересекаются с другими ФСП: локативности, бытийности, качественности и др. Вычленяются:

a) Конструкции, граничащие с качественностью.

Он был странный мальчик. В состоянии возбуждения он громко разговаривал с собой. Он подражал матери в склонности к высоким материям и парадоксам.

He had certain oddities of character. When he was excited he talked aloud to himself, copying his mother"s choice of lofty subjects and her taste for paradox.

b) Конструкции, граничащие с локативностью.

А что такое история? Это установление вековых работ по последовательной разгадке смерти и ее будущему преодолению. Двигаться вперед в этом направлении нельзя без некоторого подъема. Для этих открытий требуется духовное оборудование. Данные для него содержатся в Евангелии. Вот они. Это, во-первых, любовь к ближнему, этот высший вид живой энергии, переполняющей сердце человека и требующей выхода и расточения....

Now what is history? Its beginning is that of the centuries of systematic work devoted to the solution of the enigma of death, so that death itself may eventually be overcome. Now, you can"t advance in this direction without a certain upsurge of spirit. You can"t make such discoveries without spiritual equipment and for this, everything necessary has been given us in the Gospels. What is it? Firstly, the love of one"s neighbour - the supreme form of living energy. Once it (energy) fills the heart of man it has to overflow and spend itself..

с) Возвратные конструкции, формальным показателем которых в русском языке является аффикс -ся, а в английском - возвратное местоимение oneself.

За минуту до конца он вбежал к ним в купе, схватил Григория Осиповича за руку, хотел что-то сказать, но не мог и, выбежав на площадку, бросился с поезда.

At the end, he had rushed into their compartment, seized Gordon by the hand, tried to tell him something but found he could not, and had dashed out into the corridor and thrown himself from the train.

II. В атрибутивном микрополе выделяются:

Атрибутивное ядро. Данный уровень представлен конструкциями, в которых эксплицитны два элемента посессивной ситуации: посессор и объект обладания. Из-за специфики атрибутивной функции посессивный предикат не выражен. Ядерные посессивные конструкции в отличие от периферийных не пересекаются с другими ФСП; посессивная сема выражается эксплицитно. Вычленяются:

a) Конструкции с притяжательными местоимениями в русском и английском языках.

Они стали подниматься к дому, оставляя мокрый след за собой, как две водовозные бочки. Их дорога лежала по пыльному подъему, кишевшему змеями, невдалеке от того места, где Ника утром увидал медянку.

They walked home, leaving watery tracks like two water-carts. Their way took them up the dusty slope swarming with snakes near the place where Nicky had seen the grass snake that morning.

b) Конструкции с притяжательными прилагательными в русском языке и притяжательный падеж в английском языке.

Юра поминутно поворачивался направо и налево. Над лужайками слуховой галлюцинацией висел призрак маминого голоса, он звучал Юре в мелодических оборотах птиц и жужжании пчел.

He kept turning to right and left. Like an aural hallucination his mother"s voice haunted the lawns, it was in the buzzing of the-bees and the musical phrases of the birds.

с) Генитивные словосочетания, которые в русском языке выражаются при помощи родительного падежа, а в английском языке - при помощи предлога of или притяжательного падежа.

Летом тысяча девятьсот третьего года на тарантасе парой Юра с дядей ехали по полям в Дуплянку, имение шелкопрядильного фабриканта и большого покровителя искусств Кологривова, к педагогу и популяризатору полезных знаний Ивану Ивановичу Воскобойникову.

One day in summer 1903, two years after his mother"s death, Yura was driving across fields in a two-horse open carriage with his Uncle Kolya. They were on their way to see Ivan Ivanovich Voskoboynikov, a teacher and a writer of popular textbooks, who lived at Duplyanka, the estate of Kologrivov, a silk manufacturer and a great patron of the arts.

Ближняя атрибутивная периферия. В конструкциях, которые принадлежат к ближней периферии, также присутствуют все три элемента посессивной ситуации, однако посессивная сема выражается имплицитно, и для её экспликации требуется трансформация. Вычленяются:

a) Конструкции с прилагательными с семантикой наличия обладаемого

Из этого правила мальчик был горьким и тяжелым исключением. Его конечною пружиной оставалось чувство озабоченности, и чувство беспечности не облегчало и не облагораживало его. Он знал за собой эту унаследованную черту и с мнительной настороженностью ловил в себе ее признаки. Она огорчала его. Ее присутствие его унижало.

From this general rule the boy, Misha, felt himself to be a bitterly unfortunate exception. Anxiety was his mainspring and no such unconcern as the rest of the world shared, relieved and ennobled him. He knew this hereditary trait in himself and watched for it with a morbid self-consciousness. It distressed and humiliated him.

b) Прилагательные с семантикой отсутствия обладаемого.

Его отец, террорист Дементий Дудоров, отбывал каторгу, по высочайшему помилованию взамен повешения, к которому он был приговорен. Его мать из грузинских княжен Эристовых была взбалмошная и еще молодая красавица,

вечно чем-нибудь увлекающаяся - бунтами, бунтарями, крайними теориями, знаменитыми артистами, бедными неудачниками.

His father was the terrorist Dementiy Dudorov, condemned to death by hanging but reprieved by the Tsar and now doing forced labour. His mother was a Georgian princess of the Eristov family, a spoilt and beautiful woman, still young and always in the throes of an enthusiasm for one thing or another-risings, rebels and rebellions, extremist theories, famous actors or unhappy failures.

Дальняя атрибутивная периферия. Это конструкции пограничной зоны, которые обладают имплицитной посессивной семой, но пересекаются с другими ФСП: локативности, бытийности, качественности и др. Вычленяются:

a) Конструкции, граничащие с качественностью

Каждый раз, как этот нервный человек успокаивался, за ним из первого класса приходил его юрист и сосед по купе и тащил его в салон-вагон пить шампанское.

Each time that this nervous wreck of a man calmed down, his travelling companion had come from their first-class coach to fetch him and drag him off to the restaurant car to drink champagne.

b) Конструкции, граничащие с локативностью

Ото всего парка с его прудами, лужайками и барским домом садик управляющего был отгорожен густой живой изгородью из черной калины.

A thick hedge of blackthorn separated the manager"s lodge and garden from the park, with its lawns and artificial lakes, which surrounded the house.

Таким образом, исходя из того, что в русском и английском языках понятийная категория посессивности реализуется на различных языковых уровнях (морфологическом, лексическом, синтаксическом) и представляет собой функ-ционально-семантическоге макрополе, являющееся полицентрическим, можно описать данное макрополе как состоящее из двух микрополей: предикативного и атрибутивного. В каждом из них выделяется центр (ядро), ближняя периферия и дальняя периферия. Более детальное описание структуры макрополя по-

сессивности требует обращения к подробному анализу средств ядра и периферии обоих микрополей, что должно стать предметом отдельного исследования.

Библиографический список

2. Бондарко, А.В. Теория функциональной грамматики: Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность [Текст] / А.В. Бондарко. - СПб., Наука, 1996. - 225 с.

3. Вольф, Е.М. Некоторые особенности местоименных посессивных конструкций (иберо-романские языки) [Текст] / Е.М. Вольф. // Категории бытия и обладания. - М., Наука, 1977. - с. 144-193.

4. Журинская, М.А. Именные посессивные конструкции и проблема неотторжимой принадлежности. [Текст] / М.А. Журинская. // Категории бытия и обладания. - М., Наука, 1977. - с. 194-258.

5. Журинская, М.А. О выражении значения неотторжимости в русском языке. [Текст] / М.А. Журинская. // Семантическое и формальное варьирование. - М.: Наука, 1979. - с. 295347.

6. Иванова, Т.А. Способы выражения посессивных отношений в русском языке в сравнении с другими славянскими языками (на материале перевода). [Текст] / Т.А. Иванова. // Славянская филология. IV. - Л., Изд-во ЛГУ, 1979. - с. 35 - 43.

7. Пастернак, Б. Л. Доктор Живаго [Текст] / Б. Л. Пастернак. - Санкт-Петербург.: Кристалл, 1999. - 5б0с.

8. Писаркова, К. Посессивность как грамматическая проблема (на примере польского языка) [Текст] / К. Писаркова. // Грамматическое описание славянских языков. - М., Наука, 1974. - с. 171-176.

9. Селиверстова, О.Н. Экзистенциональность и посессивность в языке и речи. [Текст]: дисс. докт. филол. наук. 10.02.19. / О.Н. Селиверстова. - М., 1983. - 318с.

10. Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная лока-лизованность. Таксис [Текст] - Л.: Наука, 1987. - 347 с.

11. Теория функциональной грамматики: Качественность. Количественность [Текст] -СПб.: Наука, 1996. - 262 с

12. Чинчлей, К.Г. Поле посессивности и посессивные ситуации [Текст] / К.Г. Чинчлей // Теория функциональной грамматики: Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. - СПб., Наука, 1996. - с. 100 - 118.

13. Шатковская, Н.В. Посессивные структуры в современном русском языке. [Текст]: автореф. дисс. канд. филол. наук. / Н.В. Шатковская. - М., 1979, 28 с.

14. Gruber, F.S. Lexical structures in syntax and semantics. / F.S. Gruber. - Amsterdam, North Holland, 1976, 310 p.

15. Pasternak, B. Doctor Zhivago. / B. Pasternak. - London, Vintage Books, 2002. -

16. Seiler, H. Possession as an operational dimension of language. / H. Seiler. - Tubingen, Gunter Narr Verlag, 1983, 320p.

1. Bondarko, A.V. Grammatical Category and Context / A.V. Bondarko. - Leningrad.: Nauka, 1971. - 115 p.

2. Bondarko, A.V. Theory of Functional Grammar: Locativity. Being. Possessivity. Causality / A.V. Bondarko - SPb.: Nauka, 1996. - 225 p.

3. Chinchley, K.G. The Field of Possessivity and Possessive Situations / K.G. Chinchley // Theory of Functional Grammar: Locativity. Being. Possessivity. Causality. - SPb.: Nauka, 1996 - P. 100-118.

4. Gruber, F.S. Lexical Structures in Syntax and Semantics / F.S. Gruber. - Amsterdam, North Holland, 1976. - 310 p.

5. Ivanova, T.A. Means of Expression of Possessive Relations in the Russian Language in Comparison with Other Slavic Languages (On the Material of Translation) / T.A. Ivanova. // Slavic Philology. - Leningrad: LSU Publishing House, 1979. - P. 35 - 43.

6. Pasternak, B.L. Doctor Zhivago / B.L. Pasternak. - St. Petersburg: Kristal, 1999. -560 p.

7. Pasternak, B. Doctor Zhivago / B. Pasternak. - London, Vintage Books, 2002. -512 p.

8. Pisarkova, K. Possessivity as a Grammatical Problem (by the Example of the Polish Language) / K. Pisarkova. // Grammatical Description of Slavic Languages. - M.: Nauka, 1974. -P. 171-176.

9. Seiler, H. Possession as an Operational Dimension of Language / H. Seiler. - Tubingen, Gunter Narr Verlag, 1983. - 320 p.

10. Seliverstova, O.N. Existence and Possessivity in Language and Speech : Ph.D. Thesis. 10.02.19. / O.N. Seliverstova - M., 1983. - 318 p.

11. Shatkovskaya, N.V. Possessive Constructions in the Modern Russian Language : Ph.D. Thesis. Synopsis. / N.V. Shatkovskaya. - M., 1979. - 28 p.

12. Theory of Functional Grammar: Introduction. Aspectivity. Temporary Localization. Taxis - Leningrad: Nauka, 1987. - 347 p.

13. Theory of Functional Grammar: Qualitativity. Quantitativity - SPb.: Nauka, 1996.

14. Volf, E.M. Some Peculiarities of Pronominal Possessive Constructions (Iberian-Roman Languages) / E.M. Volf // Categories of Being and Possession - M.: Nauka, 1977. - P. 144193.

15. Zhurinskaya, M.A. Nominal Possessive Constructions and the Problem of Imprescriptible Possession / M.A. Zhurinskaya // Categories of Being and Possession - M.: Nauka, 1977. - P. 194-258.

16. Zhurinskaya, M.A. On Expression of the Meaning of Imprescriptibility in the Russian Language / M.A. Zhurinskaya // Semantical and Formal Variation. - M.: Nauka, 1979. - P. 295-347.

УДК 81’36 ББК 81.02 С 17

Самарина Н. В.

Аспирант кафедры немецкой филологии и методики Московского гуманитарного педагогического института, e-mail: [email protected]

Функционально - семантическое поле как объект изучения в современной грамматике

(Рецензирована)

Аннотация:

Рассматривается такое понятие, как функционально-семантическое поле. Сравниваются структуры функционально-семантического поля и функционально-семантической категории. Сделан вывод о том, что среди имеющихся грамматических работ отмечается тематика функционально-семантических полей, которая сосредоточена на решении проблем разработки вопросов репрезентации как на материале одного языка, так и при сопоставлении категорий определённости /неопределённости, количественности, компаративности.

Ключевые слова:

Функционально - семантическое поле, функционально-семантическая категория, категории определённости / неопределённости, количественности, компаративности.

Post-graduate student of German Philology and Techniques Department, Moscow Humanitarian Pedagogical Institute, e-mail: [email protected]

Functional-semantic field as an object of study in modern grammar

The research deals with such a notion as a functional-semantic field. The structures of the functional-semantic field and the functional-semantic category are compared. It is inferred that there exists a variety of functional-semantic fields which focus on a solution of representation issues basing on the material of one language as well as on comparison of several languages with such categories as definiteness/indefiniteness, quantitiveness and comparativeness.

Functional-semantic field, functional-semantic category, categories of definiteness/indefiniteness, quantitiveness, comparativeness.

В современной грамматике отмечается постоянный интерес к изучению разных явлений языка с функциональных позиций, когда осуществляется лингвистический анализ в рамках полевого подхода. В данной статье предлагается обзор современных исследований языковых единиц уровня, когда они рассматриваются в качестве функционально-семантического поля.

Согласно И.В.Архиповой и А.В.Бондарко, функционально-семанти-ческое поле - это базирующаяся на определенной семантической категории группировка грамматических и «строевых» лексических единиц, а также различных комбинированных (лексикосинтаксических и т. п.) средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций. Каждое поле включает систему типов, разновидностей и вариантов определенной семантической категории, соотнесенную с разнообразными формальными средствами их выражения. Функционально - семантические поля - это единства билатеральные, они имеют не только план содержания, но и план выражения.

Понятие функционально - семантического поля связано с представлением о некотором пространстве. В условном пространстве функций и средств устанавливается конфигурация центральных и периферийных компонентов поля, выделяются зоны пересечения с другими полями. В грамматике, базирующейся на понятии функционально - семантического поля, принцип системности распространяется на следующие аспекты анализа:

а) рассмотрение поля как системы особого типа (гетерогенной с точки зрения структурно-уровневых признаков ее компонентов);

б) анализ структуры изучаемых единств (моноцентрический и полицентрический); в) истолкование плана содержания функционально - семантического поля, (на основе комплекса различительных признаков) как многоступенчатой иерархической системы семантической вариативности (субкатегоризации), соотнесенной с вариативностью средств формального выражения;

г) изучение взаимных связей (пересечений) функционально - семантического полей, рассмотрение их комплексов и группировок, в конечном счете представление определенной совокупности функционально- семантического поля как системы;

д) исследование системной организации семантических функций.

Языковеды выделяют два основных структурных типа функционально -семантического поля: моноцентрические и полицентрические.

Первый тип выступает в двух разновидностях:

а) моноцентрические поля с целостным грамматическим ядром, т. е. опирающиеся на грамматическую категорию;

б) моноцентрические поля с комплексным (гетерогенным) ядром, т. е. опирающиеся на комплекс взаимодействующих языковых средств, которые могут относиться к разным уровням системы языка (средств морфологических, синтаксических, лексикограмматических) .

Специфика функционально-семантического поля моноцентрического типа наиболее четко выражена в структуре с целостным грамматическим ядром. Что же касается функционально-семантического поля с комплексным (гетерогенным) ядром, то по некоторым признакам они сближаются с полицентрическими функционально-семантическим полем. Имеется в виду отсутствие единой целостной системы грамматических форм, множественность неоднородных языковых средств, образующих центр поля. Полицентрические поля характеризуются разбиением на несколько сфер, каждая из которых имеет свой центр и периферийные компоненты. Любой системе присущ признак целостности. Его проявления в разных системах могут отличаться существенными особенностями. В функционально-семантическом поле данный признак характеризует содержание поля, базирующееся на определенной семантической категории.

Что же касается средств формального выражения, то их совокупность лишена целостности, поскольку они относятся к разным языковым уровням и по своей структуре разнородны .

Определение функционально-семантических полей как семантических категорий, рассматриваемых «вместе с комплексом разноуровневых средств их выражения в данном языке» принципиально важно, поскольку представляет органическое для языка единство двух, казалось бы, взаимоисключающих структур - поля и категории. М. Всеволодова считает важным выделение содержательного аспекта функционально-семантического поля как категории, то есть, системы оппозиций разного уровня. Для объективации наблюдаемых явлений в языке целесообразно их определённым образом организовать, категоризовать. Языковед разграничивает такие понятия, как функционально-семантическое поле и функционально-семантическая категория .

Принципиальные различия в структуре функционально-семантического поля и функционально-семантической категории не означают их несовместимости. С одной стороны, как показал В.А. Плунгян , сами категории в рамках языка имеют полевую структуру с ярко выраженным центром, имеющим доминантные граммемы, например,

артикли для выражения категории определённости/неопределённости субстантивов в артиклевых языках, и периферию, например, набор очень разных средств для выполнения той же функции в славянских языках. Вместе с тем, русская категория определённости/неопределённости, во-первых, имеет свою доминанту - неопределённые местоимения с маркёрами степени неопределённости, чего нет в артиклевых языках, и, во-вторых, обслуживает гораздо более мощную зону языка, маркируя не только категорию субстантивности: кто-нибудь, что-нибудь, кто-либо, что-либо, кто-то, что-то, кое-кто, кое-что, некоторые, многие, но и адъективности: какой-нибудь, какой-либо, какой-то, кое-какой, и адвербиальности: как-нибудь, как-либо, как-то, кое-как, и специально пространства и времени: где-нибудь, когда-нибудь, где-либо, когда-либо, где-то, когда-то, кое-где, кое-когда, некогда (= давно/очень нескоро); и даже количественности (нумеральности): сколько-нибудь, сколько-то, несколько, много.

М.Всеволодова подчеркивает, что это гораздо более мощная категория, до сих пор не получившая в грамматиках должного осмысления и описания (Основное внимание русистов сосредотачивается на различиях значений частиц-маркёров неопределённости). Возможно, категория определённости / неопределённости, которая до сих пор осмыслялась в первую очередь через артиклевые языки, имеет более сложную и более интересную структуру как в артиклевых, так и в неартиклевых языках .

К.Н.Симонова свое диссертационное исследование посвящает сопоставительному анализу языковых средств реализации функционально-семантического поля количественности в английском и русском языках.

Она отмечает, что системный подход к исследованию явлений языка находит свое отражение в сопоставительном анализе языков. Грамматические явления, на первый взгляд совпадающие в двух языках по своим основным признакам, не накладываются полностью одно на другое. При проведении контрастивных исследований обычно либо рассматривается набор сходных форм в сопоставляемых языках и затем определяется круг выражаемых ими значений (анализ «от формы к содержанию»), либо выявляются типы передачи исследуемой категории в двух языках (анализ «от содержания к форме»). Однако первый подход не всегда гарантирует полную характеристику сравниваемых языков: помимо отсутствия формальных коррелятов, всегда могут быть значения, передаваемые средствами других уровней. В настоящее время в контрастивной лингвистике преобладает второй подход «от содержания к форме», который проявляется в избрании какого-либо понятия, граничащего с универсальными понятийными категориями, и рассмотрении форм его передачи в двух языках. Системно-структурный подход, воссоздавая структуры отдельных грамматических категорий, раскрывает взаимосвязи между ними для выявления грамматической системы данного языка. Функционально-семантический подход, опирающийся на системноструктурный, показывает механизм функционирования языковых единиц. В рамках сопоставительного анализа функционально - семантического поля в исследуемых языках системный анализ переносится в функциональный план. Функционально-семантическое поле количественности - становится конкретным предметом анализа, в котором выделяются черты сходства и различия . В кандидатской диссертации А.В.Николаевой, в которой рассматривается функционально-семантическое поле компаративности в современном английском языке, детально изучается инвентарь языковых средств, образующих периферийные зоны данного поля. Кроме того анализируется взаимодействие функционально-семантического поля компаративности с системами других функциональносемантических полей. В работе определяются типы компаративных категориальных ситуаций, особенности функционирования конституентов этого поля в национальных вариантах английского языка .

Таким образом, функционально-семантическое поле - это базирующаяся на определенной семантической категории группировка лексических и грамматических единиц, а также различных комбинированных средств языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций. В грамматике при исследовании функционально-

семантических полей за основу берется принцип системности лингвистического анализа. Поле рассматривается как система особого типа, устанавливается его структура, интерпретируется план его содержания, изучению подвергается взаимные связи (пересечений) функционально-семантических полей, устанавливается системная организация семантических функций. Современная грамматика достаточное внимание уделяет сравнению структуры функционально-семантического поля и функциональносемантической категории. Среди имеющихся грамматических работ отмечается тематика функционально-семантических полей, которая сосредоточена на решении проблем разработки вопросов репрезентации как на материале одного языка, так и при сопоставлении языков категорий определённости / неопределённости, количественности, компаративности в других языках.

Данное обстоятельство подчеркивает актуальность изучения грамматических явлений в системе функционально-семантических полей.

Примечания:

1. Бондарко А.В. Основы функциональной грамматики. URL: http: //www.ru sl ang.ru/doc/conf_text_subtext 10_chronicle.pdf.

2. Всеволодова М. Функционально-семантические поля и функционально-семантические категории (К вопросу о структуре содержательного пространства языка) // Лінгвістичні студії: зб. наук. праць. / укл. А. Загнітко та ін. Донецьк, 2007. Вип. 15. С. 1-5.

3. Плунгян В.А. Грамматические категории, их аналоги и заместители: дис. ... д-ра филол. наук. М., 1998. 256 с.

4. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику М.: УРСС, 2003. 342 с.

5. Симонова К.Н. Функционально-семантическое поле количественности в современном английском языке в сопоставлении с русским языком: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2003.

6. Николаева А.В. Функционально-семантическое поле компаративности в современном английском языке: автореф. дис. ... канд. филол.наук. Ростов н/Д, 2002.

1. Bondarko A.V Foundations of functional grammar. URL: http://www.ruslang.ru/doc/conf_text_subtext10_chronicle.pdf.

2. Vsevolodova M. Functional and semantic fields and functional and semantic categories (On the problem of the structure of the language semantic space) // Лінгвістичні student і ї: зб. sciences. праць. / укл. A.Zagnitko ta ін. Donetsk, 2007. Issue 15.

3. Plungyan VA. Grammatical categories, their analogues and substitutes: Dissertation abstract for the Dr. of Philology degree. M., 1998.

4. Plungyan V.A. General morphology. Introduction to perspective. M.: URSS, 2003.

5. Simonova K.N. The functional-semantic field of quantitativeness in modern English in comparison to Russian: Dissertation abstract for the Candidate of Philology degree. Rostov-on-Don, 2003.

6. Nikolaeva A.V. A functional-semantic field of comparativeness in modern English: Dissertation abstract for the Candidate of Philology degree. Rostov-on-Don, 2002.