Академик А. Н. Северцов и современность. Николай алексеевич северцов



Северцов Алексей Николаевич Се́верцов Алексей Николаевич

(1866-1936), биолог, основоположник эволюционной морфологии животных, академик РАН (1920), АН СССР (1925) и АН Украины (1925). Сын Н. А. Северцова. Классические исследования по сравнительной анатомии и эмбриологии позвоночных. Теоретические работы по общим закономерностям эволюции животных. Создал отечественную школу морфологов-эволюционистов.

СЕВЕРЦОВ Алексей Николаевич

СЕ́ВЕРЦОВ Алексей Николаевич (1866-1936), российский биолог, основоположник эволюционной морфологии животных, создатель научной школы, академик АН СССР (1925; академик РАН с 1920), академик АН Украины (1925). Сын Н. А. Северцова. Труды по проблемам эволюционной морфологии и установлению закономерностей эволюционного процесса. Автор теории филэмбриогенеза.
* * *
СЕ́ВЕРЦОВ Алексей Николаевич , российский зоолог, биолог-эволюционист, основатель эволюционной морфологии животных.
Начало биографии
Родился в дворянской семье, отец - Н. А. Северцов (см. СЕВЕРЦОВ Николай Алексеевич) - известный натуралист-зоолог и зоогеограф, представитель научной школы зоологов-эволюционистов К. Ф. Рулье (см. РУЛЬЕ Карл Францевич) . В детстве Алексей воспитывался в имении деда в Воронежской губернии, большей частью в отсутствии отца. Возвращаясь из научных экспедиций, Николай Алексеевич много внимания уделял сыну: рассказывал о путешествиях, знакомил с местной природой, учил рисованию. По совету своего университетского товарища профессора С. А. Усова, известного зоолога, также ученика Рулье, он определил сына в московскую частную гимназию Л. И. Поливанова (см. ПОЛИВАНОВ Лев Иванович) , одно из лучших учебных заведений того времени. Поливанов, по словам А. Н. Северцова, оказал на формирование его личности наибольшее после отца влияние.
Студенческие годы
В 1885 Северцов поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Под руководством М. А. Мензбира (см. МЕНЗБИР Михаил Александрович) , который был учеником его отца, Северцов начинает активную исследовательскую деятельность и выполняет первую научную работу по морфологии и систематике безногих земноводных, отмеченную золотой медалью. Уже в это время проявляется его интерес к теоретическим проблемам, чему во многом способствовало участие в мензбировских семинарах, на которых обсуждались итоги собственных работ, новости научной жизни, велись философские дискуссии. После окончания университета (1889) Северцов был оставлен при кафедре сравнительной анатомии для подготовки к профессорскому званию.
Педагогическая работа
Многолетняя педагогическая деятельность А. Н. Северцова, включавшая преподавание в разных университетах страны, вылилась в создание школы эволюционных морфологов. На этом поприще проявились его лекторские способности и организаторский талант. В период двухлетнего (1897-98) пребывания за границей (Италия, Франция, Германия) Северцов совершенствует знания в области сравнительной анатомии низших позвоночных, овладевает новейшей техникой гистологических и цитологических исследований, знакомится с известными учеными - зоологом А. Дорном (см. ДОРН Антон) , эмбриологом и философом Х. Дришем и другими авторитетами. Вернувшись на родину, Северцов защищает докторскую диссертацию, посвященную метамерии головы электрического ската, и избирается на должность профессора кафедры зоологии Юрьевского (ныне Тартуского) университета (1898-1902). Затем он заведует кафедрой зоологии и сравнительной анатомии в более престижном Киевском университете (1902-11), где с присущей ему энергией и талантом организует учебный процесс, читает лекции по основным кафедральным дисциплинам, начинает создавать научный коллектив. Впервые в преподавание включается история эволюционного учения, излагаемая им на Высших женских курсах. Много внимания он уделяет публичным выступлениям, которые считает своей общественной обязанностью. В киевский период не только совершенствуется педагогический опыт Северцова, но и формируется его оригинальная программа исследований в области частной и общей филогенетики, предполагающих решение проблем теории эволюции. В частности, его интересуют границы применения биогенетического закона (см. БИОГЕНЕТИЧЕСКИЙ ЗАКОН) Э. Геккеля (см. ГЕККЕЛЬ Эрнст) . С этой программой Северцов знакомит научную общественность на съезде естествоиспытателей и врачей (Москва, 1910) и в последующих публикациях, после чего вполне закономерно следует приглашение на кафедру зоологии в Московский университет, где педагогическая деятельность Северцова продолжалась до 1930 года. Здесь им была создана крупнейшая научная школа, написаны основные труды. В 1920 Северцов избирается действительным членом Академии наук.
Научная деятельность
Уже в Юрьевском университете Северцов организует лабораторию по изучению развития черепа у древних рыб (акулы, миноги, стерляди) и конечностей у примитивных ящериц (гекконов). Эти исследования стали отправным моментом для последующих многолетних работ по эволюции головного скелета низших позвоночных и происхождению конечностей наземных животных. Однако исследования по частной филогенетике не могли удовлетворить пытливый ум и потребность в более широких - общебиологических и теоретических - изысканиях. Составленная в киевский период программа частично реализуется в монографиях «Этюды по теории эволюции» (1912) и «Современные задачи эволюционной теории» (1914). В этих и других работах определяется круг проблем, которые составляют три основных направления научной деятельности Северцова.
Теория филэмбриогенезов
Одна из главных задач эволюционной теории заключалась в выяснении того, каким образом изменения отдельных организмов становятся признаками вида и более крупных таксонов, иначе говоря, каким образом онтогенетические преобразования соотносятся с филогенетическими. Согласно биогенетическому закону Э. Геккеля онтогенез есть быстрое и сжатое повторение филогенеза (см. ФИЛОГЕНЕЗ) (рекапитуляция (см. РЕКАПИТУЛЯЦИЯ) ). Северцов пересмотрел в общем статичную геккелевскую схему рекапитуляции и выдвинул положение о том, что онтогенез не просто копирует филогенез, но что в процессе эволюции изменениям подвергаются все стадии онтогенеза, и, соответственно, происходят филогенетические преобразования (филэмбриогенезы (см. ФИЛЭМБРИОГЕНЕЗ) ). На ранних стадиях эмбрионального развития появляются крупные эволюционные новшества (архаллаксисы), на более поздних - изменения меньшего масштаба (девиации), на конечных стадиях - преобразования еще более мелкого ранга. Может также происходить удлинение онтогенеза путем надставки стадий (анаболии). Наглядной иллюстрацией северцовской теории филэмбриогенезов является происхождение и эволюция многоклеточных животных. По мнению ученого, у одноклеточных организмов онтогенез как таковой отсутствует, он появляется у их многоклеточных потомков, которые в начале развиваются посредством анаболий, а затем - путем изменений первичных зачатков на основе архаллаксисов и девиаций. В рамках теории филэмбриогенезов разрабатывалось учение о корреляции органов, их редукции и другие вопросы эволюционной филогенетики.
Главные направления эволюционного процесса
Исходя из дарвиновского положения о том, что эволюция есть исторический процесс возникновения и совершенствования адаптаций (см. АДАПТАЦИЯ (в биологии)) (адаптациогенез), Северцов выделил три главных его направления: прогресс (ароморфоз (см. АРОМОРФОЗ) ), специализацию (см. СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ (в биологии)) (идиоадаптацию) и регресс (дегенерация) (см. Биологический прогресс (см. БИОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС) ). Исторической его заслугой было также разделение понятий морфофизиологического и биологического прогресса, что внесло ясность в понимание феномена прогресса в живой природе, позволило определить его критерии и решать вопрос о движущих силах этого ведущего направления эволюции.
В трактовке автора понятие ароморфоза означает подъем организации на новый уровень «энергии жизнедеятельности» благодаря приобретению адаптаций широкого значения (головной мозг высших позвоночных, четырехкамерное сердце). На общей магистрали эволюции происходила смена ароморфозов на идиоадаптации - приспособления к более узкой среде обитания. Не исключалась и возможность выхода специализированных форм на путь нового прогрессивного развития. Понятие биологического прогресса характеризует экологическое процветание видов через увеличение численности особей и их расселение в новые местообитания, что обуславливает процесс дальнейшего видообразования. Биологический прогресс может быть основан не только на ароморфозах, но и на регрессивном упрощении организации.
Типы филогенетических изменений органов
Проблема филогенетических преобразований органов относится к области причинных объяснений их эволюции в связи с изменением функций. Опираясь на принцип мультифункциональности - способности органа выполнять несколько функций, Северцов дополнил существующую классификацию функциональных изменений органов в филогенезе новыми типами (модусами, по его терминологии). В числе наиболее существенных выделены: активация функций - преобразование пассивных органов в активные; иммобилизация функций - преобразование активных органов в пассивные в результате утраты функций; разделение функций - дифференциация органа на отделы, выполняющие самостоятельные функции; фиксация фаз - закрепление промежуточной функции в деятельности органа в качестве постоянной его функции. Активация и разделение функций выступают одними из главных способов филогенетических изменений органов, обуславливающих прогрессивное развитие.
Научная школа
Как у многих выдающихся ученых, преподавательская работа Северцова не была лишь прологом к научной деятельности или способом добывания средств к существованию, а составляла неотъемлемую часть всей его творческой жизни. По воспоминаниям его ученика А. Н. Дружинина, «каждая лекция Алексея Николаевича была проникнута призывом к творчеству, почти ни одна из них не проходила без того, чтобы А. Н. не принес в аудиторию еще неопубликованные материалы и не показал бы на блестящем примере своих собственных работ, как следует ставить и разрешать тот или другой научный вопрос». Вполне естественно, что вокруг такого учителя формировалось сообщество биологов-эволюционистов, имена которых вошли в историю мировой и отечественной науки. Уже в Киевском университете закладываются основы будущего научного коллектива. Здесь начиналась совместная деятельность с крупнейшим российским биологом-эволюционистом 20 века И. И. Шмальгаузеном (см. ШМАЛЬГАУЗЕН Иван Иванович) . По инициативе Северцова при Московском университете организуется лаборатория эволюционной морфологии (1930), впоследствии преобразованная в Институт эволюционной морфологии и экологии животных (см. ) его имени. В лаборатории сформировалось основное ядро научной школы эволюционных морфологов, представленное известными учеными - Б. С. Матвеевым (см. МАТВЕЕВ Борис Степанович) , В. В. Васнецовым, А. А. Машковцевым, Н. Н. Дислером, С. Н. Боголюбским и др.

Энциклопедический словарь . 2009 .

- (1866 1936) российский биолог, основоположник эволюционной морфологии животных, создатель научной школы, академик АН СССР (1925; академик РАН с 1920), академик АН Украины (1925). Сын Н. А. Северцова. Труды по проблемам эволюционной морфологии и… … Большой Энциклопедический словарь

Северцов Алексей Николаевич - (1866 – 1936). Русский – советский биолог и морфолог. Известна: теория филэмбриогенеза – теория, согласно которой, эволюция происходит в результате определенных изменений в ходе онтогенеза. Филогенез – это совокупность онтогенезов генетического… … Общая эмбриология: Терминологический словарь

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Северцов. Алексей Николаевич Северцов Дата рождения: 11 (23) сентября 1866(1866 09 23) … Википедия

Алексей Николаевич Северцов Дата рождения: 11 сентября 1866(18660911) Место рождения: Москва Российская империя Дата смерти … Википедия

Сын Н. А. Северцова, профессор зоологии Юрьевского университета. Род. в Москве в 1866 г. По окончании курса гимназии поступил на физико математический факультет Московского унив., где занимался под руководством проф. Мензбира. С 1893 по 1898 г.… … Большая биографическая энциклопедия

- (1866, Москва — 1936, там же), биолог, академик (1920) и АН УССР (1925). Сын зоолога и путешественника Н.А. Северцова. Окончил (1890) естественное отделение физико математического факультета; ученик. Профессор Юрьевского (1898—1902),… … Москва (энциклопедия)

Сын Н. А. Северцова, профессор зоологии Юрьевского унив. Род. в Москве в 1866 г. По окончании курса гимназии поступил на физико математический факультет Московского унив., где занимался под руководством проф. Мензбира. С 1893 по 1898 г. состоял… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Алексей Петрович Северцов Алексѣй Петровичъ Сѣверцовъ Дата рождения … Википедия

Выдающийся морфолог, теоретик эволюционного учения.

Детские годы провел в селе Петровском (Воронежская губерния) – в имении деда, участника . Отец Алексея Николаевича – зоолог и зоогеограф Н. А. Северцов – много времени отдавал путешествиям. Однажды в Средней Азии он попал в плен к кокандцам – его на аркане притащили в город Туркестан. Только через несколько месяцев, благодаря настойчивому вмешательству русских властей (Россия в то время проводила наступательную политику в Средней Азии), он был отпущен. Убежденный дарвинист, Н. А. Северцов, несомненно, оказал влияние на сына, который с удовольствием принимал участие в экскурсиях, проводимых в окрестностях имения, когда отец оказывался дома.

Учился в Москве, в гимназии Поливанова.

В 1885 году поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета.

Зоологию в университете читали А. П. Богданов и М. А. Мензбир, ботанику – К. А. Тимирязев. Северцов сразу попал под влияние Мензбира, но выбрал не орнитологию, которой занимался его учитель, а сравнительную анатомию позвоночных. Именно эта наука, считал Северцов, может помочь более глубокой разработке эволюционных идей.

В 1890 году Северцов окончил университет и был оставлен при кафедре для подготовки к профессорскому званию. В 1892 году сдал магистерские экзамены и получил место приват-доцента. В эти годы он выполнил несколько работ, посвященных вопросу метамерии головы амфибий и осетровых рыб. После защиты магистерской диссертации на два года уехал в заграничную командировку.

В Италии Северцов работал на биологических станциях в Баньюли, Виллафранке, Неаполе; в Германии – в зоологических лабораториях Мюнхена и Киля. Там он подготовил докторскую диссертацию «Метамерия головы электрического ската», которую защитил в 1898 году в Московском университете.

Проблема метамерии в сравнительной анатомии и в эволюционной морфологии занимает особое место. Под этим понятием кроется повторяемость строения различных частей тела, расположенных последовательно на продольной оси и носящих название метамеров или сегментов. Метамерия, например, отчетливо наблюдается у кольчатых червей, у насекомых, у многих беспозвоночных. Что же касается позвоночных, то у них наружная метамерия выражена слабо, зато внутренняя сохраняется в целом ряде органов – например в наличии позвонков, спинномозговых нервов и прочее. Чем выше организовано позвоночное животное, тем слабее выражена метамерия. Особенно слабо выражена она в строении головы взрослых позвоночных животных.

Тщательно проследив этапы эмбрионального развития у низших позвоночных, Северцов установил конкретные пути, по которым шла утрата метамерии головы. Этим он дал возможность вплотную подойти к решению вопроса о возникновении позвоночных животных и первоначальных этапах их развития.

Эти работы Северцова надолго определили направление русской сравнительной анатомии.

В 1898 году Северцов занимал место профессора Юрьевского (Тартусского) университета. В 1902 году работал в Киевском университете. В 1911 году переехал в Москву. Там, в Московском университете, он работал до 1930 года.

«…И в зрелом возрасте и в старости, – писала о своем муже Л. Северцова, – он отличался необыкновенной ровностью характера, простотой и сдержанностью манер. Он никогда не торопился, никогда не суетился, почти никогда не сердился. Однако в нем было что-то, что заставляло и слушаться, и бояться его. Нервности, в смысле слабонервности, в нем не было и следа, но огромное нервное напряжение чувствовалось во всем, и этот внутренний огонь, сдержанный и сосредоточенный, в сочетании с глубоким спокойствием, с удивительной простотой движения и речи, создавал впечатление несокрушимой нравственной силы.

Впечатление это усугублялось его внешностью.

Не слишком высокий, но казавшийся громадным, с очень широкими плечами и длинными руками, внешне неуклюжий (когда он двигался, всегда казалось, что он непременно что-нибудь опрокинет, разобьет или смахнет), но внутренне весь подобранный, с точными, ловкими, сильными движениями, с четким, скупым и поэтому, быть может, особенно выразительным жестом длинных, тонких пальцев – физически он казался таким же несокрушимо крепким и устойчивым, как и духовно. Однако бросалось в глаза его лицо, – худое, желтовато бледное, скуластое, монгольского типа, некрасивое в общепринятом смысле слова, но значительное, всегда поражающее художников лицо – с великолепным громадным лбом, горячим взглядом затененных очками на редкость умных и добрых глаз…»

Всесторонний комплексный подход к вопросам эволюционной морфологии сразу выделил Северцова из ряда ученых, занимавшихся теми же проблемами. В 1920 году его избрали действительным членом Академии наук СССР (на место умершего академика В. В. Заленского), но по специальной договоренности жить он остался в Москве, регулярно выезжая в Петроград на Общие собрания Академии и на собрания Отделения.

В трех выпусках «Очерков по эволюции низших позвоночных», опубликованных в 1916, 1917 и 1926 годах, Северцов предпринял смелую попытку воссоздать на основании сравнительно-эмбриологических исследований организацию первичных предков позвоночных животных – бесчерепных, черепных, бесчелюстных и челюстноротых. Громадный фактический материал по сравнительной эмбриологии позвоночных позволил Северцову приступить к работам, посвященным непосредственно эволюционному процессу. Надо отметить, что работа эта оказалась чрезвычайно трудоемкой.

«…Может быть, Алексею Николаевичу и не удалось бы сделать всего того, что он сделал для своей науки в эти последние десять лет жизни, когда здоровье его так сильно расшаталось, – писала его жена, – если бы бытовые условия не сложились для него так благоприятно. Не говоря уже о том, что Комиссия содействия ученым при Совнаркоме СССР специально приставила к нему, как и ко всем крупным ученым Союза, врача, наблюдавшего за его здоровьем, постоянно давала ему возможность отдыхать в „Узком“, лечиться за границей, – много помощи, реальной практической помощи, оказали ему его ученики и сотрудники.

В старости личное обаяние Алексея Николаевича было так велико, а отношение к нему учеников так исключительно, что вряд ли среди них можно было найти человека, который не постарался бы помочь ему в работе чем и как только мог.

У Алексея Николаевича вообще были особые, не совсем обычные отношения со своими учениками. Внешне он никогда не возился с ними, никогда не обучал их технике (это делали его ассистенты и старшие специалисты среди студентов), никогда не «нянчил» их, как он имел обыкновение выражаться, но, учитывая способности, характер и наклонности ученика, всегда долго и тщательно продумывал тему работы, которую ему давал и с постоянным, глубоким интересом следил за ее выполнением. А главное, он работал в лаборатории сам, работал открыто и на виду у всех, не отгораживаясь у себя в кабинете; он любил делиться ходом своих работ с близкими ему учениками, рассказывал им о них, обсуждал с ними вместе различные затруднения, встречавшиеся ему на пути исследования. И на этом они больше всего и учились, – учились тому, как ученому надо «работать над своей работой»…

Открытый нрав А. Н., общность работы делали то, что ни в одной из его лабораторий – ни в юрьевской, ни в киевской, ни в московской, университетской и академической, – никогда не бывало интриг, ссор и столкновений, никакой «склоки» и зависти друг к другу; был дух крепкий, здоровый, рабочий, товарищеский…»

В речи на XI съезде естествоиспытателей и врачей, а также в известных работах «Эволюция и эмбриология» и «Этюды по теории эволюции» Северцов тщательно проанализировал биогенетический закон, выдвинутый в свое время Э. Геккелем. Подтвердив закономерность повторения признаков предков в зародышевом развитии потомков, Северцов, однако, в сам закон внес существенные изменения, послужившие основой для выдвинутой им теории филэмбриогенеза. В отличие от Э. Геккеля, считавшего, что новые признаки возникают только у взрослых организмов, Северцов пришел к выводу, что появление новых признаков возможно на любой стадии онтогенеза.

Развитию теории филэмбриогенеза посвящен целый цикл теоретических работ Северцова – «Этюды по теории эволюции», «Современные задачи эволюционной теории», «Эволюция и психика», «Главное направление эволюционного процесса», «О соотношении онтогенеза и филогенеза животных», «Морфологические закономерности эволюции». В этих работах, проанализировав общее направление эволюционного процесса, Северцов особо подчеркнул, что эволюция является чисто приспособительным процессом, в котором все органы животных постоянно изменяются вследствие именно приспособления к изменяющимся условиям существования. Таким образом, между организмом и средой постоянно существует последовательная цепь связей.

Огромное внимание уделил Северцов соотношению между прогрессом и регрессом в эволюции. Биологический прогресс, ведущий к процветанию вида, доказывал он, может достигаться не только прогрессивными изменениями, поднимающими организацию и жизнедеятельность животных на более высокую ступень, но также и чисто приспособительными изменениями частного характера.

Он выделил четыре таких основных направления:

ароморфоз – повышение общей жизнедеятельности организма;

идиоадаптация – приспособление к конкретным условиям существования;

ценогенез – эмбриональное приспособление; и

общая дегенерация – упрощение организации как приспособление к специальным условиям существования.

Несомненным вкладом в науку стало развитое Северцовым учение о типах филогенетических изменений органов. Северцов был уверен, что определяющим моментом является не регрессивное изменение органа, а прогрессивное приспособительное изменение другого органа, которое делает бесполезным прежний орган и постепенно замещает его.

Несколько расплывчатое дарвиновское понятие прогресса Северцов разделил на два отдельных понятия – на биологический прогресс и на морфофизиологический. Биологический прогресс, считал он, трудно назвать прогрессом в обычном понимании. Скорее это процветание. Если вид бурно размножается, широко распространяясь в биосфере и отпочковывая от себя все новые и новые формы, он, несомненно, биологически прогрессивен, хотя при этом может оставаться весьма примитивным с точки зрения морфологии и физиологии. Разумеется, при этом непременно следует учитывать тот факт, что не всякое увеличение численности может считаться проявлением биологического прогресса. Как остроумно заметил биолог Б. Медников, комнатная муха, сопутствуя человеку, сумела завоевать весь земной шар. Может случиться так, что вместе с человеком она скоро проникнет даже в ближний космос, однако, прогрессирует при этом все-таки не она, а человек. Именно продвинувшиеся в своем строении организмы становятся доминирующими формами современной им эпохи. Лучше всего это иллюстрирует палеонтология: за веком рыб идет век амфибий, за ним – век пресмыкающихся, век млекопитающих, и так далее. Северцов не раз подчеркивал, что морфофизиологический прогресс обуславливается изменениями, которые повышают энергию жизнедеятельности!

В 1930 году по инициативе Северцова в стенах Института сравнительной анатомии была открыта лаборатория эволюционной морфологии. В 1935 году, при переезде Академии наук СССР из Ленинграда в Москву, лаборатория была преобразована в Институт эволюционной морфологии и палеозоологии (ныне Институт морфологии животных им. А. Н. Северцова). К сожалению, к этому времени Северцов был уже тяжко болен.

«…Если при переезде лаборатории, – обратился он в Президиум Академии, – мне придется остаться на своей старой квартире или даже поселиться в одном из академических домов, то, по состоянию моего здоровья мне придется порвать всякую связь с лабораторией. Это значит для меня в значительной степени сократить свою исследовательскую работу, а для лаборатории в значительной степени потерять мое непосредственное руководство. Даже если бы мне дали в мое личное пользование автомобиль, то и это мало поправило бы дело, так как ездить каждый день, в особенности зимою, опять-таки по состоянию моего здоровья, мне было бы совершенно невозможно. Таким образом связь моя с основанной мною лабораторией грозит сделаться чисто номинальной, что было бы чрезвычайно вредно для дела».

Работать в лаборатории Северцову уже не пришлось.

Род Северцовых – дворянский. Его представители жили в Воронежской губернии со второй половины XVII в. Предполагается, что Северцовы переселились сюда из Новгородских земель.

Николай Алексеевич Северцов родился 27 октября 1827 г. в селе Хвощеватово Воронежской губернии. Он был старшим сыном вышедшего в отставку полковника Алексея Петровича Северцова, получившего под Бородином золотую шпагу за храбрость и потерявшего там руку. Алексей Петрович был яркой фигурой, выделявшейся на сером фоне обитателей окрестных усадеб. Он был властен, справедлив и по тем временам очень демократичен. Его уважали за прямоту – он не стеснялся говорить правду в глаза любому человеку, не считаясь с его званием и положением. К концу жизни Алексей Петрович стал предводителем дворянства Землянского уезда Воронежской губернии.

Алексею Петровичу принадлежал конный завод и несколько крупных имений в Воронежской губернии. Детство Николая Алексеевича прошло в селе Петровском, где в основном жила в то время семья Северцовых.

Особая склонность к изучению животного мира обнаружилась у Коли в раннем детстве. Еще не умея читать, он с большим интересом рассматривал листы с зоологическими рисунками и слушал рассказы о жизни и нравах животных. Когда же он научился чтению, его любимой книгой стала «История природы» (Historie naturelle) Бюффона. Один из гувернеров Николая был страстным охотником и часто брал мальчика в лес, где учил его распознавать разные виды птиц не только по внешнему виду, но и по особенностям полета и по голосу.

Первоначальное образование Николай Алексеевич получил дома и, надо заметить, образование это было весьма неплохим. Ко времени поступления в университет он прекрасно владел четырьмя языками: немецким, французским, английским и латынью; хорошо знал не только русскую, но и европейскую литературу, сочинял стихи и очень неплохо рисовал.

Осенью 1843 г. 16-летний Николай Северцов поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Вместе с Николаем в Москву приехал и его брат Александр, который поступил на филологический факультет.

Братья жили в одном из арбатских переулков в небольшом деревянном флигеле вместе со своим дядькой Федором Григорьевичем, который заведовал их несложным хозяйством, рано утром провожал на лекции в университет, а по субботам водил в баню.

Николай по-прежнему любил лес. Часто, вставая в пять часов утра, он отправлялся в поход и возвращался домой только к ночи. В таких случаях, чтобы никого не беспокоить, он залезал в дом через балкон, который специально оставляли открытым.

Поступив в университет, Николай Алексеевич начал заниматься под руководством Карла Францевича Рулье, одного из наиболее выдающихся российских зоологов. Безалаберный в быту, Рулье был замечательным исследователем природы и лектором. Студентов на естественном факультете было немного. Бывало, придя на лекцию, они не находили Рулье в аудитории. Тогда они шли за ним в кофейню Печкина, где обычно и находили его за кружкой пива и с неизменной трубкой в зубах. В такой ситуации Рулье часто объявлял, что, поскольку вся аудитория в сборе, то незачем идти в университет, и начинал свою лекцию тут же, в кофейне.

Если общение с Рулье окончательно утвердило в Николае Алексеевиче интерес к систематической зоологии и к назревающим в ней общетеоретическим проблемам, то встреча и близкое знакомство с известным путешественником Григорием Силычем Карелиным определило непосредственное направление его научной деятельности. Карелин тогда только что вернулся из Семиречья и с огромным увлечением рассказывал о тамошней богатой природе с резкими контрастами пустынной и субтропической растительности, знойных низин и снеговых хребтов, летнего жара и зимнего мороза. После этих рассказов изучение природы Средней Азии стало для Северцова целью жизни.

Правда, семья Николая Алексеевича сначала не допускала и мысли, что он может заняться наукой или преподаванием науки «чужим детям», и, естественно, не могла одобрить его тягу к путешествиям. В результате молодой натуралист удовлетворял свое стремление к полевым исследованиям в ближайших окрестностях села Петровское, в долине реки Битюг.

Одновременно с наблюдениями над животным миром Воронежской губернии Николай Алексеевич изучал по литературным данным, музейным экспонатам и живым экземплярам московского зверинца Барнабо самых разнообразных животных: кондоров, грифов, орлов-бородачей, белохвостых орлов, крокодилов, лосей, кабанов, обезьян и тигров. Впоследствии, уже по окончании университета, он опубликовал ряд популярных статей об этих животных в журнале «Вестник естественных наук».

Уже на втором курсе, специализируясь по кафедре Рулье, Николай Алексеевич стал тщательно изучать такие явления, как перелеты птиц, их линьку, изменения в окраске оперения в связи с изменением климата и т.д. Работу эту, все более и более расширяя поле исследований и все более детализируя материал, Северцов продолжал в течение 10 лет (1844–1853). За это время он окончил университет, сделал свой первый доклад в Обществе испытателей природы (1849 г.), а весной 1850 г. сдал магистерские экзамены. Как ни странно, в первый раз он провалился на экзамене по зоологии, зато на следующий год сдал его просто блестяще. В 1850–1854 гг. он опубликовал несколько небольших работ по орнитологии в «Вестнике естественных наук».

В 1854 г. Н.А. Северцов закончил монографию, которая называлась «Периодические явления в жизни зверей, птиц и гадов Воронежской губернии», а осенью 1855 г. успешно защитил ее в Московском университете в качестве магистерской диссертации. Оппонентом на диспуте по диссертации у Северцова был К.Ф. Рулье. Официальный отзыв дал академик А.Ф. Миддендорф, который очень высоко оценил работу Северцова и даже предложил естествоведам Германии издать ее немецкий перевод.

Много лет спустя С.И. Огнев назвал диссертацию Северцова «первой настоящей экологической работой в России», а Г.П. Дементьев писал, что она «была выдающимся явлением в научной жизни нашей страны» и «представляла собой первое детальное экологическое исследование в мировой зоологической литературе».

Cyps nivicola
1– Ovis karelini, самец; 2 – O.polii, самец
(рис. Н.А. Северцова)

За диссертацию Северцову присудили Демидовскую премию, и он обратился в совет университета с просьбой о допущении его к чтению лекций на правах приват-доцента. Но дело почему-то не сладилось, и по ходатайству Миддендорфа Северцов был командирован в Азию, в киргизские степи.

Николай Алексеевич был только рад такому повороту событий и летом 1857 г. отправился к Аральскому морю, к реке Сырдарья. С этого начался 20-летний период путешествий Северцова по Средней Азии – очень интересный, полных опасных приключений и необыкновенных открытий. Первая экспедиция была посвящена сбору орнитологических и ботанических коллекций, а также проведению географических и геогностических наблюдений на берегах Аральского моря.

В конце 1850- – начале 1860-х гг. освоение Туркестана только начиналось. Часто происходили стычки между русскими отрядами и местным населением. Отдельные племена воевали между собой. В горах и пустынях разбойничьи шайки нападали на проезжих либо по собственной инициативе, либо по приказу какого-нибудь бека или датка.

Николай Алексеевич в те времена еще не был опытным путешественником, поэтому вторая его экспедиция, проходившая весной и летом 1858 г. в тех местах (она захватывала широкий район к востоку от Аральского моря и песков Каракумов), едва не закончилась для него трагически. А дело было так.

В апреле 1858 г. в надежде понаблюдать орлов-бородачей в природе ученый присоединился к отряду, посланному из форта Перовский рубить лес в районе озера Джарты-Куль. Через несколько дней Николай Алексеевич заболел, но, несмотря на плохое самочувствие, в сопровождении препаратора и пяти верховых отправился на экскурсию.

Не успели они далеко отъехать от лагеря, как на них напал вооруженный отряд кокандцев. Из отряда Северцова двое киргизов поскакали в лагерь за помощью, двое казаков бежали в лес, и с ученым остались только препаратор и один казак. Битва была неравной. Раненый препаратор спрятался в высоком колючем кустарнике, казак сумел прорваться и ускакал в лагерь, а Николай Алексеевич остался на растерзание разбойникам. Северцов получил тяжелые ранения: ему проткнули грудную кость, раскололи скуловую, череп, глубоко разрубили шею. Ученый вспоминал, что чувствовал каждый удар, но без особой боли.

Кокандцы посадили Северцова на лошадь, привязали ноги к стременам и повезли пленного Николая Алексеевича в кокандскую крепость Яны-Курган, находившуюся в 180 км от места пленения. Путь проходил то по безводной пустыне, то через высокие колючки и заросли саксаула. Непромытые раны ученого покрылись грязью, ему безумно хотелось пить, но отряд мчался с огромной скоростью и за двое суток прибыл к месту назначения.

Даже жестоко израненный, Николай Алексеевич замечал встреченных птиц, особенности растительности и почв. Позже, когда у него появилась возможность, он записал все эти наблюдения.

Продолжал он наблюдения и тогда, когда его перевезли из Яны-Кургана в Туркестан. Раны его открылись и воспалились, надежда на избавление от плена исчезла, и он, отказавшись от предложения принять кокандское подданство и магометанство, ждал избавления только в скорой смерти. Наблюдал и описывал Северцов не только животный мир, но и своих «тюремщиков», причем, зачастую описания эти были проникнуты симпатией и юмором.

Своим освобождением Николай Алексеевич был обязан генералу Данзасу, снарядившему с этой целью отряд из 300 человек при двух пушках. Датка так испугался предстоящего сражения, что отпустил Николая Алексеевича без всякого выкупа и даже подарил ему великолепный халат. А так как Северцов из-за своих ран не мог держаться в седле, то ему предоставили единственную оказавшуюся в Туркестане русскую телегу. По дороге Николай Алексеевич часто впадал в забытье от потери крови.

Однако освободившись из плена и вернувшись в форт Перовский, Николай Алексеевич не сразу возвратился в Россию, а, подлечив раны, предпринял ряд новых экскурсий по Туркестанскому краю. В начале августа он отправился вверх по Сырдарье, выезжал в Голодную степь, исследовал ряд озер и затем возвратился к берегам Аральского моря, где продолжил свои орнитологические и ботанические исследования, присоединив к ним наблюдения по геологическим особенностям местности.

В конце октября 1858 г. через Оренбург он возвратился в Петербург. Когда Николай Алексеевич оказался в столице, история его плена была у всех на устах, все желали с ним познакомиться, он стал героем дня.

Он бывал во всех модных в то время в Петербурге салонах. В доме Толстых он общался с известными художниками, поэтами и писателями того времени. Он прекрасно знал Мея, Майкова, Полонского, Тараса Шевченко, Айру Ольдриджа. В 1859 г. Т.Шевченко написал небольшой портрет Северцова. Отлично выполненный, он затем всегда висел у Николая Алексеевича над письменным столом.

Портрет Н.А. Северцова работы Т.Г. Шевченко

В Академии наук, где Северцов обрабатывал свои коллекции, он постоянно встречался со знаменитым исследователем К.Э. фон Бэром, несколько позже с такими крупными зоологами, как Кеслер, Миддендорф, Брандт.

Внешность и странные манеры Николая Алексеевича с первого взгляда поражали окружающих. Многочисленные рубцы от ран, полученных им при пленении, были заметны на лице. Голову он держал всегда вниз, смотрел через очки. Ходил, приподняв плечи, и как-то бочком. Говорил очень громко и отрывисто, вставляя в речь азиатские словечки и присущие только ему одному выражения. Рассказывал он очень увлекательно, память и эрудиция у него были просто феноменальные. Очень много читал, причем самые разные книги.

Николай Алексеевич был очень добр и всегда стремился помочь и родным, и знакомым в трудную минуту, умел найти нужные слова, чтобы утешить и ободрить.

В молодости Николай Алексеевич был очень застенчив, с годами стал более уверенным в себе, но на всю жизнь сохранились в нем острая впечатлительность и нервность. Наедине с собой он очень легко строил всевозможные научные теории, легко увлекался, но в то же время был необыкновенно строг к себе в плане публикации материалов. Проходило немало времени, прежде чем он решал, что замысел его созрел настолько, что может сделаться предметом всеобщего достояния.

В 1860 г. Николай Алексеевич был назначен членом комитета по устройству Уральского войска. За прошедшие годы он несколько раз ездил в Уральскую область и подолгу жил там. Он бывал в Оренбурге, Уфе, Уральске, Гурьеве, где постоянно встречался со своим старшим товарищем Г.С. Карелиным. Северцов обследовал течение реки Урал и ее притоков, работал на Каспии, изучая отступление моря и заселение низменности животными прилежащих стран.

Чем только ни интересовался и чего только ни сделал Николай Алексеевич за три года работы в этих краях! Он тщательно исследовал геологические особенности этих мест, нашел там каменный уголь. Специально изучал вопросы рыболовного промысла на Урале. Собрал огромный материал по биологии рыб, особенно красных. Обдумывал меры по сохранению рыбного запаса страны. Кроме того он изучал перспективы экономического развития Уральского края, интересовался вопросами торговли со Средней Азией, исследовал в пределах края возможные торговые пути в Хиву, Бухару, Коканд. Знакомился с экономикой, нравами и бытом киргизов.

Пребывание в Приуралье связано с большим событием в личной жизни Николая Алексеевича. Здесь он встретил Софью Александровну Полторацкую, которая стала его женой, самым верным другом и помощником.

Возвратившись из приуральской поездки в Петербург, Николай Алексеевич занялся обработкой собранных материалов и наблюдений. Особенно значительными были орнитологические исследования. По его собственным словам, эта поездка «удвоила фауну степных птиц». Одному лишь Уральскому музею он передал коллекцию из 300 экземпляров.

В начале 1863 г. Николай Алексеевич получил предложение от Киевского университета возглавить там кафедру вместо переехавшего в Петербург профессора Кессера. Сначала Северцов согласился, но потом отказался. Дело в том, что ему представилась возможность поехать на Тянь-Шань. А это была мечта его жизни. С огромным чувством писал он о том, как впервые увидел эти удивительные горы: «А вдали, на горизонте, тянулась туманная, воздушная, нежно-синеватая полоса, и между ней и сверкающей синевой среднеазиатского неба с поразительной ясностью выделялись легкие, изящные очертания снеговых вершин Алатау, с золотистым отблеском восходящего солнца. Многие месяцы потом я подвигался к юго-западу, и все видел влево снеговые хребты, один за другим…»

На Тянь -Шань Николай Алексеевич отправился вместе с генералом Черняевым, который был направлен в поход с целью завоевания кокандских владений между Сырдарьей и Алатау. Северцов был прикомандирован к этому военному отряду по предложению Географического общества, которое даже выделило специальные средства на его поездку.

При Черняеве Николаю Алексеевичу приходилось выполнять самую разнообразную работу: и текущую географическую съемку местности, и составление ее планов, и весьма нехарактерные для него, сугубо штатского человека, поручения. Так, в экстренных случаях он водил на приступ военные отряды и даже был награжден военным орденом Владимира с мечами и бантами за взятие Чимкента. Случилось ему побывать и в должности начальника штаба, и участвовать в качества парламентера в переговорах с грозным Якуб-ханом, который незадолго до того посадил на кол двух предшественников Николая Алексеевича. В этих переговорах Николай Алексеевич добился перемирия с Якуб-ханом, благодаря чему генералу Черняеву удалось без потерь отвести свои войска на более выгодные позиции.

В этом сложнейшем походе Северцова сопровождала его молодая жена. Поход был закончен к осени 1864 г., и в декабре чета Северцовых вернулась в Петербург.

В этом походе Николаю Алексеевичу удалось сделать интереснейшие находки. Так, например, он отыскал следы древних ледников в северной части Тянь-Шаня. Кроме того, ему удалось обнаружить залежи каменного угля в горах Каратау. Это заставило его организовать следующую экспедицию на Тянь-Шань, которая состоялась весной 1866 г. В Каратау Николай Алексеевич обнаружил не только богатейшие месторождения каменного угля, но и месторождения железной руды. А на реке Куркуреу (одном из притоков Терсы), он открыл целую систему золотоносных россыпей.

Когда зимой 1866 г. Николай Алексеевич вернулся в Москву, его ждало радостное событие – 11 сентября 1866 г. у него родился сын. А 11 января 1867 г. Географическое общество присудило ему первую золотую медаль за открытия, сделанные на северном и западном Тянь-Шане.

Зиму 1866/1867 г. Николай Алексеевич с семьей провел в Москве, а весной переехал в деревню к отцу в Воронежскую губернию. Оставив там жену и сына, он отправился в следующую туркестанскую экспедицию, организованную военным министерством. Это поездка оказалась очень тяжелой, но весьма богатой полученными результатами.

В октябре отряд поднялся высоко в горы. Температура ночью опускалась до –20 оС. Писать было практически невозможно, но Николай Алексеевич продолжал вести метеорологические, астрономические, геологические и зоологические наблюдения, делал зарисовки. Из этого путешествия он привез 25 замечательных рисунков, 300 образцов камней, 260 видов птиц, около 30 видов млекопитающих.

В декабре 1867 г. Николай Алексеевич прибыл в Ташкент, где остался до весны и где был свидетелем очень сильного землетрясения, при котором погибло 50 человек. Но и во время землятресения выдержка не изменила ученому. Он методично отмечал направление качания барометра на стене в своей комнате, со свечой выходил в сени, чтобы установить ширину размаха качающегося там термометра.

Из Ташкента Николай Алексеевич совершил дополнительные поездки. Он собрал огромный зоологический и ботанический материал, обнаружил залежи бирюзы, выходы медных и железных руд. И только к осени 1868 г. вернулся домой.

Этим заканчивается четырехлетний цикл экспедиций Н.А. Северцова по Тянь- Шаню. За это время он пересек Тянь-Шань с севера на юг и с запада на восток. Собранный богатейший материал требовал обработки, и неутомимый путешественник становится таким же неутомимым кабинетным ученым.

С 1868 по 1874 г. он разбирает свои заметки, тщательно определяет образцы, для чего проводит долгие месяцы в музеях России и Западной Европы. Результатом его работы стали три большие книги: одна по геологии – «Путешествия по Туркестанскому краю и исследование горной страны Тянь-Шань», и две по зоогеографии – монография об архарах и «Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных». Последняя была великолепно иллюстрирована акварельными рисунками, сделанными самим Северцовым. Кроме всего прочего, в этой книге было дано великолепное описание горных баранов, описаны новые, открытые им виды – Ovis karelini (тянь-шаньский горный баран) и O.nigrimonatana (каратауский горный баран). За эти труды Московский университет присудил Н.А. Северцову звание доктора зоологии honoris causae.

Весной 1874 г. Николай Алексеевич вновь отправился в Амударьинскую экспедицию, снаряженную Генеральным штабом под началом полковника Столетова. Экспедиция дала много интересных ботанических и зоологических материалов. Кроме того, Николаю Алексеевичу удалось непосредственно наблюдать понижение уровня Аральского моря и сравнить свои наблюдения с данными, полученными в этих местах К.Э. фон Бэром.

Только поздней осенью Николай Алексеевич вернулся домой. А в следующем году у него состоялась замечательная поездка в Западную Европу: сначала в Париж, на Международный географический конгресс, где он сделал доклад о найденных на Тянь-Шане следах ледникового периода, затем в Англию, где в Дауне он посетил Чарльза Дарвина и у них состоялась интереснейшая и плодотворная беседа.

В Париже и Лондоне Николай Алексеевич много работал в музеях, сравнивая свои коллекции с коллекциями, собранными французами и англичанами в южных районах Центральной Азии. На основании этой работы он во многом исправил и дополнил свой труд «Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных» и издал его на немецком и английском языках.

В 1877–1878 гг. Николай Алексеевич совершил Фергано-Памирскую экспедицию. Целью поездки было выяснить орографические и геогностические отношения Тянь-Шаня и Памира.

Оказалось, что соединение в верховьях Кашнадарьи этих двух горных систем, отделенных, по мнению Северцова, в меловой и третичный периоды морским проливом от скалистых островов, является следствием и ныне продолжающегося подъема Северного Памира. Это было очень крупное геологическое открытие для того времени.

В результате Фергано-Памирской экспедиции было произведено первое полное и всестороннее исследование Памира (а не только его окраин, как это имело место в прежних русских, английских и французских экспедициях), вследствие чего число неисследованных мест на Памире сократилось наполовину. Не нанесенной на карту осталась лишь область в 50 км2, расположенная между территориями, исследованными русскими и англичанами.

В огромной мере пополнились сведения о фауне и флоре Памира. После экспедиции Северцова на Памире стали известны около 60 видов млекопитающих, 350 видов птиц, 20 видов рыб. В результате Памир из совершенно не изученной в отношении фауны и флоры области превратился в одну из наиболее хорошо исследованных стран Высокой Азии.

В Москву Николай Алексеевич возвращается поздней осенью, а в мае 1879 г. уже снаряжает новую экспедицию на свои собственные средства. Он едет в Семиреченскую область, проводит в поле около полугода. В декабре 1879 г. на VI Съезде естествоиспытателей и врачей Николай Алексеевич делает замечательный доклад «Об орографическом образовании Высокой Азии и его значении для распространения животных». В этом докладе Северцов подводит итоги своим 20-летним изысканиям в Центральной Азии.

С 1880 г. Николай Алексеевич уже не ездит ни на Восток, ни в Западную Европу. Он проводит время то в Москве, то у себя в деревне, занятый разбором коллекций, подготовкой к печати своих орнитологических трудов, воспитанием единственного сына.

1880 – 1885 гг. были очень плодотворными в жизни Северцова. Он целиком сосредоточился на подготовке к изданию книги «О возрастных изменениях палеарктических орлов», материал для которой начал собирать еще в 1857–1858 гг. во время своей первой экспедиции в киргизские степи. Книга была в основном закончена за 3–4 месяца до смерти Николая Алексеевича и вышла в свет в 1888 г. благодаря стараниям его ученика и верного друга профессора М.А. Мензбира.

Вторым капитальным трудом, над которым в последние годы своей жизни работал Николай Алексеевич, была книга «Распределение птиц палеарктической области». Работа эта также была плодом 20-летних изысканий и в 1880-е гг. имела огромную зоогеографическую ценность.

И вот именно в это время, в полном расцвете творческих сил, всего на 58-м году жизни Николай Алексеевич внезапно и нелепо погибает. Произошло это 27 января 1885 года.

Николай Алексеевич собирался вернуться из деревни в Москву и отправился со своим соседом, генералом Стрижевским, на станцию Лиски, чтобы сесть в поезд. По дороге к переправе через Дон вблизи реки Икорца сани перевернулись, все пассажиры скатились с крутого берега и попали в полынью. Кучер и Стрижевский успели выскочить на лед, а Николай Алексеевич, плотно закутанный в доху, не смог этого сделать и погрузился в ледяную воду. Когда его вытащили, он так ослабел, что сделав несколько шагов сел на землю и сказал, что дальше идти не может. Когда генерал попытался возразить ему, что так делать нельзя, что так можно схватить воспаление легких и погибнуть, Николай Алексеевич еле слышно ответил: «Ну что же, погибать, так погибать…», – и это были его последние слова. Стрижевский и кучер бросились в соседнюю деревню за помощью. Но когда вернулись в сопровождении крестьян с охапками соломы для костра, Николай Алексеевич был уже без сознания. Не приходя в себя, он умер.

Так завершился жизненный путь замечательного ученого, великого путешественника и исследователя Николая Алексеевича Северцова. Но он остался жить в своих трудах, многие из которых увидели свет уже после его смерти.

Литература

Северцова Л.Б. Алексей Николаевич Северцов. – М: Изд. Академии наук СССР, 1946.

Северцов Н.А. Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных. – М: Изд. Академии наук СССР, 1953.

Северцов Н.А. Месяц плена у кокандцев. – М.; СПб. 1860.

Северцов Алексей Николаевич (1866–1936) – отечественный эволюционист, автор исследований по сравнительной анатомии позвоночных. Создал теорию морфофизиологического и биологического прогресса и регресса. В 1889 г. окончил Московский университет, в 1890 г. за сочинение "Свод сведений по организации и истории развития гимнофион" получил от университета золотую медаль. В 1896 г. блестяще защитил докторскую диссертацию на тему "Метамерия головы электрического ската". Состоял профессором Юрьевского (1898-1902), Киевского (1902-1911) и Московского (1911-1930) университетов. В 1930 организовал и возглавил Лабораторию эволюционной морфологии и экологии животных (ныне Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова).

Родился в дворянской семье, отец - Н. А. Северцов- известный натуралист-зоолог и зоогеограф, представитель научной школы зоологов-эволюционистов К. Ф. Рулье. В детстве Алексей воспитывался в имении деда в Воронежской губернии, большей частью в отсутствии отца. Возвращаясь из научных экспедиций, Николай Алексеевич много внимания уделял сыну: рассказывал о путешествиях, знакомил с местной природой, учил рисованию. По совету своего университетского товарища профессора С. А. Усова, известного зоолога, также ученика Рулье, он определил сына в московскую частную гимназию Л. И. Поливанова, одно из лучших учебных заведений того времени. Поливанов, по словам А. Н. Северцова, оказал на формирование его личности наибольшее после отца влияние.

В 1885 Северцов поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Под руководством М. А. Мензбира, который был учеником его отца, Северцов начинает активную исследовательскую деятельность и выполняет первую научную работу по морфологии и систематике безногих земноводных, отмеченную золотой медалью. Уже в это время проявляется его интерес к теоретическим проблемам, чему во многом способствовало участие в мензбировских семинарах, на которых обсуждались итоги собственных работ, новости научной жизни, велись философские дискуссии. После окончания университета (1889) Северцов был оставлен при кафедре сравнительной анатомии для подготовки к профессорскому званию.

Преподавательская деятельность

Многолетняя педагогическая деятельность А. Н. Северцова, включавшая преподавание в разных университетах страны, вылилась в создание школы эволюционных морфологов. На этом поприще проявились его лекторские способности и организаторский талант. В период двухлетнего (1897-98) пребывания за границей (Италия, Франция, Германия) Северцов совершенствует знания в области сравнительной анатомии низших позвоночных, овладевает новейшей техникой гистологических и цитологических исследований, знакомится с известными учеными - зоологом А. Дорном, эмбриологом и философом Х. Дришем и другими авторитетами. Вернувшись на родину, Северцов защищает докторскую диссертацию, посвященную метамерии головы электрического ската, и избирается на должность профессора кафедры зоологии Юрьевского (ныне Тартуского) университета (1898-1902). Затем он заведует кафедрой зоологии и сравнительной анатомии в более престижном Киевском университете (1902-11), где с присущей ему энергией и талантом организует учебный процесс, читает лекции по основным кафедральным дисциплинам, начинает создавать научный коллектив. Впервые в преподавание включается история эволюционного учения, излагаемая им на Высших женских курсах. Много внимания он уделяет публичным выступлениям, которые считает своей общественной обязанностью. В киевский период не только совершенствуется педагогический опыт Северцова, но и формируется его оригинальная программа исследований в области частной и общей филогенетики, предполагающих решение проблем теории эволюции. В частности, его интересуют границы применения биогенетического закона Э. Геккеля. С этой программой Северцов знакомит научную общественность на съезде естествоиспытателей и врачей (Москва, 1910) и в последующих публикациях, после чего вполне закономерно следует приглашение на кафедру зоологии в Московский университет, где педагогическая деятельность Северцова продолжалась до 1930 года. Здесь им была создана крупнейшая научная школа, написаны основные труды. В 1920 Северцов избирается действительным членом Академии наук.

Научные достижения

Основной особенностью исследований А. Н. Северцова является то, что он не ограничивался изучением только одной какой- либо стороны изучаемой проблемы, а подходил к её решению комплексно, всесторонне, а именно, сравнительно-анатомические данные он сопоставляет не только с данными эмбриологии, но также с данными о строении и функции органов у взрослых животных и, где возможно, с данными палеонтологии. В этом всестороннем подходе к вопросам эволюционной морфологии и состояло преимущество А. Н. Северцова перед другими морфологами старой школы. Такова общая характеристика работ А. Н. Северцова, которые позволили ему построить ряд новых сравнительно-анатомических теорий. В этих исследованиях он разработал теорию К. Гегенбауера сегментации (метамерии) головы и черепа, построенную на акуловых рыбах, на других позвоночных: у круглоротых осетровых рыб, амфибий и рептилий. В 1908 г. А. Н. Северцов после ряда предварительных работ выпустил в свет большую монографию, посвященную теории происхождения пятипалых конечностей наземных позвоночных из многолучевых плавников рыб типа семипалой конечности. Позже А. Н. Северцов вернулся к теории происхождения конечностей и окончательно обосновал (1926, 1934 гг.) теорию происхождения плавников рыб из боковых складок. Затем он разработал теорию Вильямсона и Гудрича о происхождении костных чешуй рыб, позволившую ему построить теорию происхождения костного черепа высших рыб. Как известно, осетровые рыбы имеют хрящекостный скелет, причём хрящевая основа его значительно преобладает, тогда как окостенелые элементы развиты крайне слабо. Череп у них также почти весь хрящевой и только снаружи покрыт небольшими тонкими кожными костями, очень похожими на костные пластинки ромбических чешуй, расположенных вдоль их туловища. Специальными исследованиями А. Н. Северцов показал, что костные пластинки черепа осетровых рыб, вернее их ископаемых предков, развились из костных ромбических чешуй, и этим выяснил происхождение костей черепа высших рыб. Это имело огромное значение в познании развития позвоночных (черепных) животных и их дальнейшей эволюции. Затем следует отметить цикл работ А. Н. Северцова, посвященный происхождению челюстного аппарата, жаберного скелета и органов дыхания, а также их сосудов у рыб.

Второй этап деятельности А. Н. Северцова характеризуется переходом к исследованиям по восстановлению родственных взаимоотношений (филогенеза) целых групп позвоночных со всеми чертами их организации, а также по восстановлению низших предков позвоночных животных. Замечательная трилогия "Очерков по эволюции низших позвоночных" (1916,1917, 1925 гг.) представляет попытку воссоздания на основании сравнительно-эмбриологических исследований организации первичных предков позвоночных животных - первичных бесчерепных (Acrania primitiva), первичных черепных (Protocraniata), предков бесчелюстных (Agnatha) и челюстноротых (Gnathostomata). На основе своих работ А. Н. Северцов построил родословное дерево низших позвоночных животных. Эти исследования продолжались им в дальнейших работах, выявивших положение осетровых рыб в системе их взаимоотношений с костными ганоидами (твёрдочешуйчатыми) и другими костными рыбами. В них А. Н. Северцов защищал точку зрения примитивности организации хрящевых ганоидов и оспаривал точку зрения палеонтологов (Стеншио, Гольмгрен и др.), защищавших теорию дегенерации современных осетровых рыб.

Громадный фактический материал по изучению сравнительной эмбриологии позвоночных животных позволил А. Н. Северцову поставить на разрешение вопрос о значении эмбриологии в изучении эволюционного процесса. В речах на XI съезде естествоиспытателей и врачей и в книгах "Эволюция и эмбриология" (1910 г.), "Этюды по теории эволюции" (1912 г.) он анализирует применение биогенетического закона Э. Геккеля, подвергшегося в то время серьёзной критике. Он подтверждает закономерность повторения (рекапитуляции) признаков предков в зародышевом развитии потомков. Однако он вносит существенные дополнения в биогенетический закон, вылившиеся в дальнейшем в теорию филэмбриогенеза. Уже в своей книге "Этюды по теории эволюции" А. Н. Северцов восстанавливает дарвиновское представление о значении эмбриональных изменений в строении органов зародыша для процесса видообразования, не учтённое биогенетическим законом Геккеля. Эти изменения путей развития отдельных органов потомка по сравнению с родительской взрослой формой он называет филэмбриогенезами. Отсюда начинается цикл теоретических работ А. Н. Северцова, посвященных разработке морфологических закономерностей эволюции. Основными его работами в этом направлении являются: "Этюды по теории эволюции", "Современные задачи эволюционной теории", "Эволюция и психика", "Главное направление эволюционного процесса", "О соотношении онтогенеза и филогенеза животных" и "Морфологические закономерности эволюции".

В этих работах А. Н. Северцов разбирает общее направление эволюционного процесса и подчёркивает, что эволюция есть приспособительный процесс, в котором все органы животных постоянно изменяются вследствие приспособления к изменяющимся условиям существования. Между организмом и средой существует последовательная цепь связей. Изменения внешней среды вызывают первичные приспособительные изменения в наружных органах, функционально связанных со средою. Первичные изменения наружных органов вызывают вторичные (коррелятивные) изменения в других внутренних органах, функционально связанных со средою лишь через посредство наружных органов.

Большим шагом вперёд в биологических науках является учение А. Н. Северцова о типах филогенетических изменений органов. В нём он поставил крупнейшую проблему биологии о соотношении формы и функции в процессе эволюции. В общем ходе эволюционного процесса происходят изменения строения и функций отдельных органов, отражающие отдельные частные отношения организма к среде. При изучении преобразования органов центр тяжести переносится с анатомических изменений на их биологическую сущность. Дарвин придавал этим изменениям функции органов большое значение; ими он объяснял различные формы перехода, но они оставались мало разработанными отделом биологии. В учении о типах филогенетических изменений органов (усиление функций, ослабление, смена функции, замещение и т. д.) А. Н. Северцов призывал биологов к комплексному изучению строения, отправления и биологического значения органов в организме как живом цельном существе, находящемся в определённых взаимоотношениях с внешней средой.

Учение А. Н. Северцова о типах изменений позволяет бросить взгляд ещё и на проблему редукций органов животных и даёт биологическое объяснение регрессивным изменениям. Здесь Северцов высказывает весьма важную в методологическом отношении мысль, что при редукции в эволюции определяющим моментом является не регрессивное изменение другого органа, а прогрессивное приспособительное изменение другого органа, которое делает бесполезным прежний орган и постепенно замещает его.

Вторая часть морфобиологической теории посвящена проблеме корреляций, закономерностям эволюции внутренних органов, иначе говоря, разбору вторичных изменений внутренних органов. Проблема соотносительной изменчивости органов очень стара; она была установлена Кювье ещё в 1834 г. Однако в дальнейшем развитии учения о корреляциях главное внимание уделялось изучению коррелятивных изменений в индивидуальном развитии, а не в эволюции. А. Н. Северцов развивал учение об исторических корреляциях в эволюционном развитии и выделил их в особый тип связей, названных им координациями. Ещё в 1914 г. он отмечал, что в процессе эволюции происходит наследственное изменение лишь немногих признаков организма, все же остальные признаки, т. е. организм как целостная система, изменяются коррелятивно в связи с немногими первичными изменениями. Благодаря этому коррелятивные сдвиги в соотношениях органов имеют громадное значение в преобразовании животных.

Морфобиологическая теория А. Н. Северцова объясняет ход приспособительной эволюции в организации взрослых животных, но не касается вопроса, когда и как в течение индивидуального развития происходит изменение в строении и функции органов. Ответ на этот вопрос даёт его теория филэмбриогенеза. В теории филэмбриогенеза А. Н. Северцов вскрывает ошибки биогенетического закона Геккеля и заново восстанавливает забытое более полное понимание взаимоотношения между индивидуальным и историческим развитием, данное Дарвином и Ф. Мюллером. На громадном фактическом материале А. Н. Северцов доказал, что новые признаки при видообразовании возникают в течение всего индивидуального развития от яйцеклетки до взрослого организма как отклонения от пути развития родительской формы.В течение 26 лет разрабатывая значение роли эмбриональных изменений в процессе эволюции А.Н. Северцов создал стройную теорию филэмбриогенеза, которая по новому высветила проблему взаимоотношения онтогенеза и филогенеза. Эта теория развивает положение о возможности наследственных изменений на любой стадии онтогенеза и их влиянии на строение потомков.

Свои идеи и труды А.Н. Северцов развивал до самой смерти, т.е до1936 года.



Алексей Николаевич Северцов (23 сентября 1866, Москва — 19 декабря 1936, Москва) — русский биолог, основоположник эволюционной морфологии животных.

Академик Российской академии наук (1920), АН СССР (1925), АН УССР (1925), создатель русской школы морфологов-эволюционистов. Его именем назван Институт эволюционной морфологии и экологии животных АН СССР.

В 1876 году Алексея привезли в Москву и отдали в 1-й класс частной гимназии Л.И. Поливанова. Осенью 1885 года, после окончания гимназии, Алексей Николаевич поступил на физико-математический факультет Московского университета. Очень рано, уже на втором курсе, начал увлекаться биологическими науками, особенно зоологией.

В 1889 году Алексей Николаевич окончил Университет и успешно сдал государственные экзамены. После сдачи магистерских экзаменов в 1893 году начинает читать специальный курс сравнительной анатомии для группы студентов Московского университета.

После получения в 1895 году магистерской степени Северцов на два года уезжает в заграничную командировку — познакомиться с жизнью европейских лабораторий, «окунуться в атмосферу новых научных школ, чтобы самому разделить животрепещущий интерес столкновения новых гипотез».

Весну 1897 года Северцов проводит на зоологической станции в Неаполе, где собирает прекрасный материал по акулам, электрическим скатам и миногам, а после окончания рабочего сезона переезжает в Киль, в лабораторию знаменитого цитолога Флемминга, под руководством которого изучает цитологию. Одновременно он продолжает работу по исследованию строения головы электрического ската, начатую в Неаполе. Эту работу он отсылает для печати в «Ученые записки Московского университета», а когда в 1898 году возвращается в Москву, то успешно защищает её как докторскую диссертацию.

После возвращения в Россию Алексей Николаевич думал сразу приступить к обработке собранного им за границей материала, но, как это часто бывает, бытовые проблемы заставили его принять предложение Мензбира выставить свою кандидатуру на университетских выборах в городе Юрьеве (ныне Тарту), где создавалась кафедра зоологии. Выборы прошли успешно, и в конце 1899 года Северцов переехал на новое место в качестве сверхштатного профессора зоологии. В Юрьеве Северцов проработал четыре года, а затем, в 1902 году, получил предложение перейти на кафедру зоологии и сравнительной анатомии Киевского университета на место вышедшего в отставку профессора Бобрецкого. Как и в Юрьеве, в Киеве Северцов прежде всего начал организовывать свою лабораторию.

В Киеве в работах Северцова начинают складываться зачатки теории «филэмбриогенеза», которые находят своё отражение в докладе, сделанном Алексеем Николаевичем на одном из заседаний Киевского общества естествоиспытателей (январь 1907), а затем в речи «Эволюция и эмбриология», произнесенной на общем собрании XII съезда естествоиспытателей и врачей в Москве (январь 1910).

Книги (6)

Главные направления эволюционного процесса

Проблема путей развития органического мира по нашей планете является самой актуальной в современной биологии. Настоящий сборник представляет третье издание книги крупнейшего советского теоретика эволюционного учения А.Н. Северцова, излагающая его учение о прогрессе и регрессе в эволюции мира животных, так как она не вошла в посмертное издание «Собрания сочинений» (Изд. АН СССР, 1945-1949).

Текст книги А.Н. Северцова дополняется статьями профессора Б.С. Матвеева и проф. А.Н. Наумова, освещающими значение теоретического наследия А.Н. Северцова по проблемам прогресса и регресса в эволюции мира животных для современной биологии, а также о путях эволюции позвоночных животных, на основании изучения которых А.Н. Северцов строил свои представления о морфологических закономерностях эволюции.

Морфологические закономерности эволюции

Книга «Морфологические закономерности эволюции» является последним этапом 45-летней научной деятельности акад. А.Н. Северцова.

В этой книге уже на закате своей жизни он попытался в окончательной форме сформулировать все свои основные теоретические выводы по различным вопросам эволюционного учения и обосновать их конкретными данными из всех своих специальных исследований и работ своих учеников.

Собрание сочинений. Том 1. Работы по метамерии головы позвоночных

Некоторые особенности в строении и развитии черепа Pelobates fuscus
К вопросу о сегментации головной мезодермы у Pelobates fuscus
Развитие затылочной области низших позвоночных в связи с вопросом о метамерии головы
К истории развития черепа позвоночных животных
Очерки по истории развития головы позвоночных. Метамерия головы электрического ската
Развитие черепа селахий. К теории коррелятивного развития
К истории развития Ascalabotes fascicularis
История развития Ceratodus forsteri